Спасибо соседям, которые скинулись на катафалк и выкопали могилу.
Старику от ее горьких слов стало так скверно, что пожалуй впервые в жизни он ощутил боль в сердце.
Они пили чай долго и обстоятельно – так, как это умеют только русские. Разговор шел в общем-то пустой, ни о чем. Между ними вдруг встала тень Велихова, и ни Ирина Александровна, ни Егор Павлович не решались какой-нибудь стороной затронуть свои житейские проблемы, а в особенности все то, что касалось сугубо личного…
Домой старик шел со странным чувством. Впервые за долгие годы в обществе Ирины Александровны он как-то расслабился, размяк, оттаял душой. И в то же время где-то внутри торчала неприятная заноза, сущность которой Егор Павлович так до конца осознать и не смог.
Ночь он провел почти без сна. Прошлое снова властно вторглось в его мысли, растормошив долго дремавшую память…
Отступление 2. Зона Сиблага, 1948 год Путь через перевал оказался труднее, чем предполагал Егорша. Ни тропинок, ни тем более дорог в горах не было. Склоны, густо поросшие деревьями, скрывали каменные россыпи, по которым могли ходить разве что горные бараны. Подростку еще никогда не приходилось взбираться на скалы, и когда случалось, что прохудившаяся подошва старых сапог соскальзывала с уступа, ему хотелось зажмуриться и закричать от страха… а затем разжать руки и лететь, парить над тайгой, словно птица. Опомнившись, Егорша пугался еще больше и, яростно стиснув зубы, визжал в точности как тот осиротевший детеныш рыси, которого он нашел в дупле сосны. Вжимаясь всем телом в скальную породу, он старался быстрее пройти коварный уступ, тем более, что впереди уже нетерпеливо ждал верный Лешак. Пес оказался гораздо проворней, нежели Егорша, и преодолевал подъем с уверенностью, которой трудно было ждать от таежно-равнинного аборигена.
Беглые зэки шли почти без отдыха. Как определил подросток, они даже не стали устраивать ночлег: в чистом небе светил месяц, а под ногами у них стелилась Еропкина Тропа – небольшая безлесная возвышенность, плоская, будто стол, и длинная словно старый каторжный тракт. Егорша, хорошо знающий тайгу и исходивший ее вместе с отцом вдоль и поперек, диву давался невероятной прыти, проявленной бандитами на маршруте. Пусть их и подхлестывал страх перед неминуемой погоней (в том, что поисковые группы в конце концов перекроют и северное направление, можно было не сомневаться), но человеческий организм не машина и нуждается в передышке, а ослабленный постоянным недоеданием, как у бежавших из лагеря заключенных – тем более. И тем не менее бандиты проявляли чудеса выносливости. Судя по тщательно маскируемым следам, их привалы длились не более часа – ровно столько, сколько нужно для быстрого приготовления горячей пищи плюс минут пять-десять на еду.
Да, беглецы разводили костры. Поначалу, найдя тщательно забросанные землей и опавшими листьями пепел и угольки, Егорша диву давался – как можно быть такими беспечными? Ведь костер – это таежный маяк. Не говоря уже о дыме, запах которого можно почуять за несколько верст. В конце концов Егорша сообразил, почему беглые зэки не боялись зажигать огонь. Во-первых, они тщательно подбирали дрова – только звонкий окоренный сушняк, практически не дающий дыма. А во-вторых, для маленького костра находили углубление и делали над ним шалашик из свежего лапника.
Однако, самое главное заключалось в другом. В одном месте под листьями Егорше удалось отыскать кучку какой-то странной зеленовато-коричневой массы, похожей на заварку. Она была еще влажной.
Присмотревшись, подросток понял, что перед ним. Такой или подобный состав в сухом виде всегда носил с собой в полотняном мешочке отец. Это был сбор таежных трав и кореньев, отвар которых восстанавливал силы и действовал возбуждающе. Выпив пол-литра такого чифиря, можно обходиться без сна до двух суток. Отец рассказывал, что злоупотреблять "таежным чаем" нельзя – после трех кружек появляются галлюцинации и у человека может приключится белая горячка. Но про то ладно. Теперь уже Егорша точно знал, что бандитов ведет бывалый охотник. И предстоящая схватка с беглыми зэками поневоле превращалась в самоубийство – противостоять четверым вооруженным мужчинам, отчаянным и готовым на все смертникам, один из которых опытный таежник, он конечно же не мог. Если, пускаясь в погоню, подросток думал, что у него есть некоторое преимущество – отменное знание местности и вообще тайги как таковой, то ныне оно практически равнялось нулю.