Глава 11. Черная слега

Егор Павлович никогда не был так счастлив. Жизнь вдруг приобрела смысл и наполнилась молодой энергией – так оживает и распускается после зимней полудремы дерево, ощутив прилив животворящего сока из оттаявшей земли. Временами ему хотелось взбрыкнуть, как глупому телку, и побежать вприпрыжку прямо по мостовой.

Он купил себе два новых костюма, четыре рубашки, туфли, носки, несколько галстуков (которых терпеть не мог), каждое утро скоблил щетину на подбородке с таким тщанием, что сам диву давался, и по три раза на день залезал под душ. Егор Павлович не знал, какие запахи нравятся Ирине Александровне, а потому, чтобы не попасть впросак, выбирал в престижном парфюмерном магазине одеколон почти час, вызвав среди продавщиц своей придирчивостью нездоровый ажиотаж. Перед тем, как показать ей свое жилище, он в срочном порядке затеял косметический ремонт – переклеил обои и все перекрасил импортными красками – а после еще неделю ползал по квартире, доводя ее до блеска. Даже Грея не миновала странная лихорадка хозяина – в день визита Ирины Александровны (это была суббота) Егор Павлович впервые в жизни отвел пса в специальный салон, где грозному волкодаву сделали стрижку, погоняли блох и искупали в ароматических шампунях.

Ирина Александровна расцветала прямо на глазах. Теперь трудно было узнать в статной симпатичной женщине, правда, одетой не по последней моде, но со вкусом, ту серую мышку, что торговала на Подкове.

Она стала и держаться иначе – с достоинством, независимо и недоступно. Глядя на нее со стороны, Егор Павлович иногда со страхом понимал до чего они разные. В такие недобрые минуты старику начинало казаться, что вот она уйдет, а завтра по-интеллигентному вежливо укажет ему на порог. И от этого нехорошего предчувствия Егору Павловичу становилось так плохо, что он просто места себе не находил в ожидании новой встречи.

Но дни шли своим чередом, Ирина Александровна держала его на дружеской ноге – к сожалению, не более того – и постепенно он привязался к ней, как способны на такое чувство лишь люди, которые никогда не имели близких, родных и семейного очага. Наверное, она могла бы помыкать им, как хотела, однако врожденное благородство не позволяло ей переступить незримую черту, отделяющую искреннее уважение и доброжелательство от барской снисходительности, соседствующей с унижением.

Так продолжалось до тех пор, пока однажды не случилось то, чего Егор Павлович боялся больше всего…

В тот день он пришел к ней, если можно так сказать, не по графику. Они договорились встретиться вечером, чтобы пойти на концерт, но Егор Павлович не выдержал смутного беспокойства, томившего его с самого раннего утра, и заявился сразу после обеда – он хотел предложить Ирине Александровне немного прогуляться по свежему воздуху и посидеть в каком-нибудь кафе. Когда она отворила дверь, ему показалось, что в ее глазах промелькнул испуг… хотя он мог и ошибиться. Но едва Егор Павлович переступил порог, как тут же понял, что его интуитивные опасения все-таки имели под собой реальную почву – в квартире неприятно пахло сигаретным дымом. Он знал, что Ирина Александровна изредка баловалась куревом, но она покупала только ароматические сигареты, а сейчас из гостиной отвратно воняло дешевым табаком.

– Извините… я, кажется, не вовремя… – Егор Павлович не знал куда девать скромный букетик и быстро спрятал его за спину. – Я пойду…

– Ни в коем случае! – как-то вяло запротестовала Ирина Александровна, и не торопясь, будто нерешительно, закрыла входную дверь. – Проходите… туда… – она указала в направлении гостиной и сама пошла впереди.

  50