74 
– Видите, как полезно перехватывать донесения нурских шпионов, – произнес мастер Рошаль, показав, что внимательно следит за Сварогом, и продемонстрировал хорошее, построчное знание текста тайного письма. – Помогает выявлять наши слабые места. Правда, ничего нового в данном случае нурец не сообщил. Это не первый агент, который заинтересовался моим беспутным алькалидом.
– Ловите шпионов на живца?
– Да, можно и так выразиться. Выходит, вам известен подобный способ охоты?
«Миры и спецслужбы разные, а методы у них одинаковые», – подумал Сварог и вернулся к чтению.
«Едва завидел я того человечка, как глаз мой прилип к нему. Узрел же я его в питейном доме, куда заявился он вместе с молодой девицей. Ты ж ведаешь, повелитель, что по лицам я людей различать горазд, кто из каких местностей и родов-племени происходит. Так вот, нынешний если и смахивал на кого лицом, то на бадрагца, да те ростом невелики, волосом темнее и в движеньях шебутливы. Потом, бадрагец вырядится монахом только из-под невыносимых мук. Да и загар у этого человечка был прежде мною не виданный. Будто не под нашим солнцем загорал. Вот тут-то меня и окатило догадкой, а уж не из тех ли он будет мест, про которые ты, повелитель, мне особую зоркость наказывал. Не успел я обдумать, как чего, ан тут и приключения с тем человеком начались. Сперва молодой князь с ним беседу завел. Хоть я по губам читать обучен, да один другого мне спиной заслонил. Я-то стал пересаживаться, а тот вдруг встал и ушел с девицей наверх, туда, где жилые комнаты».
В растерзанном человеке, привязанном к тележному колесу, на расстоянии и сквозь витражное окно зала, к тому же не блещущее чистотой, Сварог не признал никого из посетителей «Дырявой бочки». Теперь же, проведя в памяти мысленную линию, соединившую, как точки на плане трактира, его с Олесом и воткнувшуюся в окологазетную публику, Сварог определил, кто автор донесения и нурский шпион. Человек, которого трактирное окружение называло Хоргом. Он же – обозначивший себя в донесении кодовым именем Ташит. Вероятно, есть и другие имена, и среди них где-то затерялось настоящее. Скорее всего, какое-нибудь незатейливое крестьянское имя, с которым Хорг-Ташит ходил бы по полям и выпасам, которое передал бы детям… Но случилось так, что волей местечкового правителя он поменял профессию и образ жизни. И ведь оказался толковым, наблюдательным, быстро соображающим агентом. Этакий самородок, Шукшин от разведки. Правда, конец получился печальным. Жил бы крестьянином – был бы жив…
«А после над нашими головами раздался звук, такой, как если б стрельнуло в камине гигантское полено. Мы, кто внизу, вслед за молодым князем бросились наверх. Едва я, взбежав по лестнице, попал в коридор, как учуял запах лаванды. Сразу вскинул глаза под потолок – и точно: в потолочных углах стелется зеленоватый дымок. Тут я смекнул, в чем дело, и побежал на улицу, боясь, что сумеют уйти далеко. Слава Койкату, догнал этого человечка с девицей в конце переулка (хоть они и замаскировались умело, но одежку-то прежнюю оставили!) и довел их до дому известного в городе пропойцы и пустобреха Пэвера, куда они вошли и там находятся. Пишу тебе, дожидаючись поблизости. Опосля, когда выйдут, отслежу и дописку сделаю…»
Не сделал. Писателя даже не просто аккуратно, а предельно аккуратно выдернули из засады. Сработать грязно было нельзя: малейший шум, малейшее подозрение – людей в доме не застанешь врасплох и операция не пройдет гладко. А не гладко – это означает пальбу, жертвы и иной итог.
Конечно, встревожь они Сварога хоть чем-то, насторожи его любым пустяком, не прошло бы у них все столь ровно и безмятежно. Может быть, тогда и не пришлось бы Сварогу торчать в комнате, обшитой деревянными панелями, и читать донесение нурского шпиона. Но не насторожили. Потому что, как подтвердили события в доме Пэвера, люди мастера Рошаля (да и не только люди) работать обучены.
Их накрыли, приходится признать, красиво, образцово накрыли, хоть заноси в хрестоматии оперативной классики. Сначала пустили вперед малолетнюю соплюшку, чтоб проверила расстановку сил, потом сунули в дверь бедного слугу Мильда, чтоб засевшие в библиотеке не насторожились, когда дверь приоткроется, а потом…
Они не вошли и ворвались. Они всочились и мигом растеклись по комнате, распределяя между собой объекты. В дверь одновременно проскальзывали и люди, и собаки. Пэвера отодвинули от порога, приставив автоматный ствол к животу. Сварог и Клади мгновенно оказались под прицелом двух автоматов каждый. Черно-желтыми тенями прострелили комнату собаки и застыли рядом с застигнутыми в библиотеке людьми, не рыча, не тявкая, а гипнотизирующе глядя в глаза с безучастностью оружия, ждущего, когда спустят курок. Псины, пусть и не по-баскервильски огромные, но не менее пугающие, в первую очередь своей прямо-таки прусской выучкой. Как-то сразу перестаешь сомневаться, что эта тварь будет грызть и рвать тебя, пока хозяин не скажет: «Довольно».
74 
