80 
– Слышал краем уха, – осторожно признался Сварог. Что молодой князь, что начальник тайной полиции – оба мыслят-то одинаково…
– Так вот, втайне от князя я научился управлять этой летательной машиной. («Ах, летательной?» – удивился Сварог.) Видите, как много я могу предложить вам – и тем, кого вы представляете. Вы же знаете путь на Остров, вы будете нашим общим пропуском на Остров и посредником при переговорах на территории вашего государства. Как я понимаю, на ваших Островах древние предметы ценятся дороже золота, поэтому я сумею выкупить не только подданство у вашего правителя, но и безбедное существование. Ваше слово, мастер Сварог?
– Значит, вы верите в конец света, мастер Рошаль? – спросил Сварог, чтобы потянуть паузу, требующуюся ему для принятия окончательного решения.
– Верю. А если бы и не верил, то очень не хотел бы оказаться среди тех, кто вместе со своим неверием пошел бы ко дну, упустив возможность спастись.
Забулькало. Да, в зале раздалось отчетливое бульканье. Вслед за мастером Рошалем Сварог взглянул на чашу. Вода в ней шла пузырями. Это что, такая система оповещения?
– У нас мало времени, мастер Сварог. Пять минут. Князь на пути сюда. Итак, все очень просто. Вы, я, мои собаки, древние предметы…
– И мои друзья.
– И ваши друзья. – Рошаль позволил себе улыбнуться, понимая, что высказанное мастером Сварогом уточнение означает согласие. – Вы принимаете мое предложение?
«Почему бы и нет, – подумал Сварог, – по крайней мере, можно выбраться отсюда, а там уж посмотрим. Да и альтернативка, честно признаться, слабовата».
– Принимаю, – сказал он.
– Насколько мне известно, если тагорты дают слово, то держат его. Вы даете мне слово играть честно?
Старший охранитель надумал дополнительно подстраховаться и честным словом. Что ж, вполне разумно.
– Даю. Слово потомственного тагорта. Нарушу его только в случае, если вы первым нарушите наш уговор, – сказал Сварог, уверенный, что мастер Рошаль кто угодно, но лишь не яростный поклонник честной игры.
Раскрытию двери предшествовал некий звук: то ли мышиный писк, то ли взвизгивание невозможной в Гаэдаро электронной сигнализации. Мастер Рошаль повернулся к двери. Затейливая ручка в виде змеи, свернувшейся в клубок, провернулась, мощная деревянная дверь въехала внутрь зала, и через порог перешагнул невысокий бодрый человек с солидным брюшком. Лысоватый, с мешками пьющего человека под глазами, с простецким лицом и щербатым ртом – если бы не одежды из парчи и бархата да избыток золота на пальцах и шее, князя в вошедшем ни за что не заподозришь. Князь походил на родного отставника, каждодневно прополаскивающего гражданскую скуку алкоголем. Однако то был никак не отставник, а всамделишный князь Саутар. Ясно стало уже по тому, как низко склонился перед ним мастер Рошаль, прижав руку к груди.
– Что, Рошаль, сознался наш шпион?
Князь был из тех, кто просчитывается моментально ввиду своей полной незатейливости и простоты, равной убожеству. Легко предугадываются его реплики и реакции. Отчетливо распознается, что правитель из князя никакой: ленив и глуп, видит не дальше дворца, но подвержен приступам самодурства и кровожадности. Если б рядом с князем не случилось того же Рошаля, княжество давно бы разодрали в клочья соседи.
– Садитесь, ваша светлость. Он сейчас повторит то, в чем сознался, – пообещал старший охранитель короны. – Негодяй, помимо всего прочего, распространял среди жителей билеты на кронские пассажирские суда. Поддельные, разумеется. Штук сто, подлец, продал…
– Да, да, – рассеянно пробормотал князь, занимая кресло Рошаля. – Только распорядись, чтобы принесли мой напиток.
– Слушаюсь, ваша светлость.
– Ах, Рошаль, Рошаль! Казнишь их, казнишь, все равно ничего их не останавливает. Все шпионят и шпионят. А тут еще волнения и бунты, сынок непутевый. Ах, Рошаль, Рошаль, никакого покоя…
Сварог уже понял, что сейчас произойдет. Вмешиваться в ход событий, на которые сам же дал добро, он не собирался. Во-первых, ему надо спасать своих новых друзей и спасаться самому, и если ради этого потребуется жертва в виде никчемного человека с титулом князя, то принесем эту жертву. Во-вторых, князь заслужил такую участь. Пожалуй, он даже заслуживает более суровой расправы, например, быть отданным на растерзание народу. Уже только за то, что вбил деньги, на которые можно было построить флот для всех подданных, в какое-то летающее средство для себя одного.
80 
