75 
Еще мигом позже Земцов сбил его на пол и навалился сверху, что-то рявкнув водителю. Их бросило в сторону, к дверце — «мерс» заложил крутой вираж, мотор басовито взревел, вокруг послышались раздраженные гудки…
Из своего неудобного положения на полу Петр ничегошеньки не видел вокруг. Он оцарапал щеку об одно из барских удобств «пятисотого» — никелированную пепельницу на консоли меж передними сиденьями, мало того, ухитрился физиономией вырвать ее из гнезда и сейчас сопел, фыркал, пытаясь прочихаться, отплеваться от засыпавшего глаза и ноздри пепла. Земцов орал что-то в портативную рацию, машина неслась, как метеор, и у Петра отчего-то вертелась в голове не самая уместная в данный момент мысль: нужно будет дать втык шоферу, чтобы не забывал перед каждой поездкой вытряхивать пепельницу…
Тихонько скрипнули тормоза. Машина остановилась.
— Слезь ты с меня, наконец, — придушенно запротестовал Петр.
Земцов выпрямился, распахнул дверцу, вылез. Петр последовал за ним, сердито смахивая с пиджака невесомый пепел. Один из его собственных окурков угодил в нагрудный карман пиджака.
Машина стояла в довольно-таки безопасном местечке — на вершине Сторожевой сопки, неподалеку от заложенной некогда казаками исторической часовни, той самой, что, к вящей гордости шантарцев, украшала до сих пор десятирублевки. Рядом приткнулся «пассат», трое охранников вылезли и бдительно провожали взглядами проезжавшие машины.
Место, Петр оценил, было безопасное — с одной стороны крутой обрыв, с другой — асфальтовая двухрядка, заканчивавшаяся у часовни. Вряд ли кто-то моторизованный смог бы удержаться у них на хвосте, а то, что они здесь бросят якорь, опять-таки никто не мог предугадать…
Мельком глянув на кинувшегося к ветровому стеклу Земцова, он нырнул в машину, присмотрелся к сиденью. Конечно же, там зияла изрядная прореха. Вытащив перочинный ножичек — единственное, что у него осталось при себе от собственной жизни, благо никаких подозрений не вызывало, а дорого было как память, — Петр безжалостно, в два счета расковырял прореху. И вскоре держал меж большим и указательным пальцами слегка деформированную пулю — трудно было с ходу сделать выводы, на глазок провести безошибочную экспертизу, но больше всего она напоминала стандартный боеприпас к отечественному автомату «пять сорок пять на тридцать девять». Форма, нарезы — все за то…
Он молча продемонстрировал пулю Земцову. Тот, не особенно долго поизучав ее, пришел к тому же выводу:
— Похоже, пять сорок пять на тридцать девять…
— Значит, не «драгуновка»… — не подумав толком, бухнул Петр. Выругал себя — вряд ли белобилетник Пашка разбирался в таких тонкостях…
Но Земцов был чересчур взвинчен, чтобы удивиться неожиданным познаниям босса в области боеприпасов, он вообще не подметил странного. Попросту кивнул с задумчивым видом:
— Это точно, не «драгуновка». Автомат. «Семьдесят четвертый» классического образца или любая из последующих модификаций. К ним тоже нетрудно при желании присобачить оптику…
— А не надежнее ли было очередью полоснуть по лобовому? — спросил Петр, на сей раз не опасаясь возбудить недоумение у собеседника, — в конце концов, такой вопрос мог задать и сугубо штатский человек…
— Пожалуй что, — сказал Земцов, подбрасывая пулю на ладони. — Гораздо надежнее. Получается, рыжая права насчет предупреждения?
— Может, у него патронов больше не нашлось? — с дурацким видом спросил Петр.
— Павел Иванович… Уж если человек раздобыл автомат, то патронами как-нибудь да запасется… Тем более, если задумал такую пакость. Разживется обязательно. ТТ у него был с полной обоймой… Или вы полагаете, что их двое? Раньше был один, а сегодня хулиганил другой?
— Ничего я не полагаю, поскольку в данных вопросах совершенно не Копенгаген, — сказал Петр. — Это уж скорее ваша компетенция.
— Пуля шлепнула в стекло на Кондратьева, по-моему, напротив магазина, — сказал Земцов. — Автомат вполне мог оказаться и без глушителя — там третий день чинят второстепенную дорогу, отбойные молотки грохотали так, что можно было гранату швырять, все равно никто не встревожится…
— И строечка там, на углу Кондратьева и Гайдара, — сказал шофер, до того дисциплинированно молчавший. — Какое-то ученое заведение, то ли второй корпус университета, то ли что-то подобное. Его по причине безденежья третий год как законсервировали напрочь, а площадка обширная…
75 
