Последние отзывы

  41  

Правда, германский канцлер Бисмарк, не один год проживший в России, выучивший русский, в отличие от многих других, прекрасно понимал, что такое исконно российский бардак. И высказался желчно: «Если Скобелев говорил только от себя, без разрешения - то этот инцидент очень интересен с симптоматической точки зрения, для характеристики состояния дисциплины в русской армии».

В общем, скандал получился грандиозный. Настолько шумный, что Скобелев начал вилять и писать друзьям в Петербург: «Что сказать вам про приписываемую мне речь сербским студентам. Ее я, собственно, не произносил. Пришла ко мне сербская молодежь на квартиру, говорили по душе, не для печати».

Однако все сказанное генералом опубликовала крупная газета «Франс», и Скобелев претензий к журналистам не выдвигал: «В конце концов, все там сказанное - сущая правда».

Между прочим, И. С. Тургенев, относившийся к Скобелеву без особого восторга, сразу после скобелевской речи написал из Парижа одному из друзей: «Скобелев оказался таким же безмозглым, как Карл XII, на которого он физически очень похож. А между тем его как будто поддерживают в наших высших сферах и тем еще усугубляют царствующий там сумбур. Аминь, аминь, говорю Вам».

Дело в том, что Тургенев, как мы увидим позже, относился к французам опять-таки без всякой восторженности и никак не принадлежал к тем в России, кто стремился к союзу с Францией…

Скандал, одним словом, разгорелся. Мемуарных свидетельств вроде бы нет, но можно без малейшей натяжки догадаться, что меж собой в узком кругу российские дипломаты костерили Скобелева последними словами. Ясно понимали, как им теперь придется из кожи вон лезть, чтобы сгладить ситуацию. Ведь легко себе представить, какая буря поднялась бы в России, выступи перед рижскими студентами какой-нибудь германский генерал действительной службы фон дер Швайне и заяви он во всеуслышание, что Германия должна незамедлительно разгромить Россию, отобрать у нее населенную немцами Прибалтику, а также другие русские территории, где обитают немцы, вроде Поволжья…

Александр III велел Скобелеву немедленно вернуться в Россию причем, во избежание дальнейших скандалов, объехать Берлин стороной. Плохо он знал Скобелева! Получив телеграмму монарха, генерал демонстративно заехал именно в Берлин, пообщаться с другом и единомышленником художником Верещагиным. Немцы - народ законопослушный, и пребывание Скобелева в их столице прошло без эксцессов…

В Петербурге военный министр для начала объявил Скобелеву выговор, но, что характерно, устно, без занесения в официальные бумаги. Вслед за тем последовала аудиенция у императора.

Скобелев в кабинет царя зашел не без тревоги, но дело и тут обошлось - генерал вышел «веселый и довольный», хотя и говорил потом, что государь «задал ему порядочную головомойку». Беседа с глазу на глаз длилась два часа, и все историки сходятся на том, что не мог император распекать строптивого генерала столько времени…

Скобелев остался в армии, на прежней должности командира корпуса. Правда, Александр III отклонил просьбу болгар отпустить генерала к ним на пост военного министра. Вероятнее всего, царь опасался, что Скобелев может на таком посту и в таком месте наломать столько дров, что вся российская дипломатия уже не поправит дела…

Генерал уехал в Белоруссию на маневры своего корпуса и там вновь убедился в своей негаснущей популярности: толпы на улицах, торжественные встречи и молебны…

Вновь вернувшись в Москву, он неожиданно начинает хандрить, вслух бросая фразы вроде: «Я знаю, мне не позволят жить».

И вот тут-то начинается нечто загадочное, явственно отдающее мистикой. Генерал начинает вести себя как человек, заранее знающий дату своей смерти - или, по крайней мере, то, что она совсем рядом, «при дверях»…

Сорокадевятилетний Скобелев составляет завещание, по которому его родовое имение Спасское в случае его смерти отдается в распоряжение инвалидов последних войн. Распродает практически все имущество: недвижимость, золото, ценные бумаги. Набирается круглая сумма в миллион рублей, которую генерал передает своему управляющему (что Скобелев собирался с этими нешуточными деньгами делать, так и осталось неизвестным). А в обширной почте генерала появляются анонимные письма с угрозами - так и останется загадкой, кто именно их отправлял и по каким причинам сердился на Скобелева.

  41