108 
С кем придется сотрудничать, подумал я тоскливо. Грохнуть бы этого козла – и дело с концом. От таких уродов нужно избавлять общество только хирургическим путем. Перевоспитанию они не поддаются.
– Я так понимаю, – после паузы медленно сказал Мина, – вам что-то известно и по Баландину…
– Да, – ответил я кратко.
– Я удивлен.
– Чему?
– С такой информацией люди долго не живут.
– Вот потому я и пришел к вам. Мы можем выплыть только вместе. Иначе следующая наша встреча может состояться только на небесах.
– Мне нужны факты. – В голосе Мины прозвучал металл.
– А я хочу заручиться вашим словом, что вы мне поможете.
– Слово? Считайте, что вы его получили.
Чухлаев сказал это небрежно, как сплюнул. И то верно – что для него значил какой-то незнакомый хмырь, который пришел качать права? Притом, без приглашения, нахрапом. Одно слово Мины – и его подручные нашпигуют меня свинцом под завязку. Проходной вариант.
Но я все-таки думал, что Мина несколько поторопился с выводами. Меня не так легко убить. В этом убедились уже многие, да вот только беда – Чухлаев про то не ведал. Он почему-то поставил меня на одну полку с другими.
А такая недооценка человека для бывшего профессионала непозволительна. Уж он-то должен знать, как и чему учат в "конторе"…
– Павел Минович, вы хорошо подумали? – спросил я с подтекстом.
– Да! – ответил Мина. – И не нужно зарываться… как вас там?
Ответить я не успел. В приемной раздался шум, дверь резко распахнулась и в кабинет ворвался Саныч с двумя уже знакомыми мне быками – Вискасом и Айсманом. У Саныча в руках был пистолет.
Наверное, секретарша оказалась крепче, чем я думал, и очнулась раньше времени. А может, я инстинктивно пожалел девчушку и руки сами, помимо моей воли, ослабили нажим на сонную артерию.
Раздумывать и объясняться было недосуг. Кто знает, что на уме у Саныча. Не выдержат нервы, нажмет на спусковой крючок – и останется моя бедная Каро вдовой.
Но про нее ладно, она может найти себе другого, а вот жизнь у меня всего одна. По крайней мере, в этом воплощении. И терять ее за здорово живешь мне почему-то не хочется.
Мигом подскочив к дивану, я сильным рывком поднял Мину на ноги и, спрятавшись за его спину, приставил нож ему к горлу.
– Назад! – рявкнул я. – Иначе вашему боссу кранты.
– С-сука… – прошипел Саныч. – Как посмел!? Тебе не жить…
– Павел Минович, скажите им пусть выйдут, – сказал я, не спуская глаз с телохранителей Чухлаева. – Быстрее! Иначе я за себя не ручаюсь.
– Вы слышали, что он сказал? – Мина стоял смирно, чуть дыша; это очень неприятно, когда возле твоего горла торчит остро заточенная сталь. – Уходите.
– Но как же… – начал было Саныч.
Но Чухлаев прервал его на полуслове:
– Это приказ!
– Слушаюсь, – наконец сдался Саныч. – Но не дай тебе Бог, мужик, сделать шефу что-нибудь плохое, – обратился он ко мне, злобно щеря зубы. – Я изрублю тебя на мелкие кусочки и скормлю свиньям.
– Верю, – ответил я спокойно. – Другому бы не поверил, а тебе верю.
Не спуская с меня глаз, быки и Саныч попятились и скрылись в приемной. Я отпустил Мину и он снова уселся на диван. Его лицо было бледнее обычного, а в глазах притаилась угроза.
– Не стоило вам это делать, – сказал он глухим голосом, глядя куда-то в сторону.
– Извините. Ваши парни не оставили мне выбора. Насколько я знаю, они у вас скоры на расправу. А мы с вами еще не закончили нашу беседу.
– Я этого просто жажду.
– Наши желания совпадают. У меня на сегодня запланировано много разных дел.
– Да? – с иронией сказал Мина.
Его ирония мне была понятна. Если моя информация окажется пустышкой, то мне уже не придется заниматься никакими делами. Саныч, судя по всему, очень серьезный человек и слов на ветер не бросает.
– Да! – отчеканил я с вызовом. – И пора вам начать воспринимать меня всерьез.
– Как скажете… – Мина пожал плечами.
– А скажу я вам вот что – меня зовут Иво, а фамилия моя Арсеньев.
– Что-о-о!!!
Мина вскочил, как ужаленный.
– Ты… тот самый Арсеньев!?
– Тот самый. Но Илону я не убивал. Она была хорошей девочкой.
– Не верю… Не верю!
– Поверите. Садитесь и выслушайте…
Чухлаев не сел, а рухнул на диван. Он посмотрел на меня с такой ненавистью, что у меня мороз пошел по коже. Того и гляди, подумал я, набросится на меня и перегрызет горло. А ведь он любил Илону, как это ни странно…
108 
