Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
107 
— Любовь? — повторила Диана, но он взял ее за руку и поспешно повел вниз по лестнице. — Погоди, — сказала она, остановившись. — Что ты собирался сказать мне?
Бей притянул ее к себе и быстро поцеловал.
— Потом. Идем скорее. Тебе очень понравится.
Диана радостно засмеялась и поспешила за ним в переполненную бальную залу. Там все сгрудились около храма, так что подойти ближе оказалось невозможно.
— Видишь, — сказал он с усмешкой, — мы опоздали. Я надеялся, у тебя будет более удобное место. — Он увлек ее назад, в одну из искусственных пещер, где поставил на скамейку, а затем сам встал рядом, так что теперь им все было видно.
Его оживленность и приподнятое настроение, а также выражение глаз — все это вселяло в нее надежду, и ей очень хотелось попросить его завершить начатый наверху разговор.
Впрочем, можно и подождать. Вполне вероятно, начавшееся представление тоже являлось своеобразной частью его признания, так как Купидон был богом любви.
Откуда-то донесся чистый голос певца-кастрата:
Солнце садилось в море,
Когда дева Диана-охотница
Со своей непорочной свитой…
На сцену вышла женщина в костюме Дианы в сопровождении четырех служанок в греческих одеяниях, и на всех были античные маски, полностью скрывавшие лица.
…Под сенью рощи заметили
Бога любви и амуров,
Крепко спавших на мягкой траве.
Актриса, исполнявшая роль богини Дианы, запела звучным контральто:
Пусть тираны жестокие спят
И дадут отдохнуть человечеству,
Но как только проснутся они,
Во всем мире не будет покоя.
Ее служанки решили сломать луки и стрелы амуров и приступили к делу. Затем, взявшись за руки, начали танцевать.
Мы одержали победу —
Нам нечего больше бояться,
Так будем петь и плясать —
Теперь Купидон безоружен!
В зале раздались аплодисменты, и актеры продолжили пение, подхваченное присутствующими.
Бей расхохотался, и под ногами у них закачалась скамейка. Диана со смехом ухватилась за ветку искусственного дерева, обретя твердую опору.
— Разве кто-нибудь может устоять против любви? — сказал он, глядя на нее сверкающими глазами, — любовь все равно победит, как и должно быть.
Они потянулись друг к другу, чтобы поцеловаться, когда в хор вклинился мужской голос. На сцене Купидон, разбуженный пением, вскочил на ноги. На нем тоже была маска, скрывавшая все лицо.
— О, жестокая богиня! — запел он сильным, но не таким поставленным голосом, как у актрисы, игравшей роль богини Дианы. — Но я не буду стенать. Я отомщу тебе! — Он взял позолоченный лук.
— Странно, — сказала Диана, — кажется, ему больше подходит роль Марса, чем Купидона, но тогда любовь превратилась бы в сражение.
Она насмешливо взглянула на Бея, но он в этот момент внимательно смотрел на сцену.
— Осталась одна несломанная стрела. — Купидон поднял ее с земли и вставил в лук. — И чье же сердце… — Маска повернулась к зрителям, внимательно разглядывая их. — Поразить ею? Дамы и господа, — неожиданно продолжил он обычным голосом, — кто хочет испытать любовь или полюбить с еще большей силой?
Диана вздрогнула, а Бей внезапно соскочил со скамьи и исчез в толпе. Каждый хотел протолкнуться вперед, стараясь быть поближе к богу любви.
Бей отчаянно пробивался к высокому человеку в золотом шлеме римского воина, который стоял прямо перед помостом. Это был король.
Ему грозила опасность?
Казалось, каждый в зале хотел, чтобы Купидон остановил на нем свой выбор. А стрела любви все продолжала искать цель.
Диана вдруг обратила внимание на акцент Купидона. Он, несомненно, был иностранцем. Вполне возможно, итальянцем, как большинство оперных певцов. А что, если француз? И голос его явно не был поставлен.
Де Кориак?
Бей приближался к королю, и ей хотелось предупредить его. Хотя, разумеется, маркиз уже догадался и потому так поспешно покинул ее.
Но ведь де Кориак хотел убить именно Бея.
Король смеялся и аплодировал вместе с остальными.
Затем раздался его голос:
— Порази меня, бог любви. Я хочу еще крепче любить свою королеву!
Все вокруг зааплодировали, а Купидон послушно направил стрелу в сторону короля.
Глава 33
По тому, как изогнулся лук, Диана мгновенно поняла, что он настоящий. Она вспомнила, что и у нее тоже настоящие лук и стрелы. Здесь это было, пожалуй, единственное оружие.
107 
