Особенно,... 
63 
Он едва различал крохотные силуэты – но все же видел, что это шагающие вереницей люди, числом не менее десяти, а впереди, не удаляясь особенно, маячат два пятнышка, белое и бело-черное. Лайки, конечно. А это хуже, чем любая овчарка, – овчарка, как ни крути, остается служебной, а лайка – з д е ш н е е животное, таежное. Огромная разница меж службой и образом жизни, сравните любого, самого ретивого вертухая и охотника-эвенка...
Время от времени там вспыхивали крохотные солнечные зайчики – солнце играло на стволах ружей, значит, они даже не озаботились навести т у с к л о с т ь на стволы, чувствуют себя хозяевами, банкометами в игре... Что ж, самому Мазуру солнце светит почти в спину, так что бликов от окуляров не будет. До темноты остается часов шесть. Вряд ли охота двинет по тайге ночью... или все же станут устраивать игры с приборами ночного видения? Как поступил бы на их месте он сам? Пожалуй что, не рискнул бы охотиться ночью на ловкого «майора», в первые же часы столь изобидевшего засаду... или тебе просто хочется так думать?
Он все еще стоял с прижатыми к лицу наглазниками из мягкой резьбы, когда поодаль, там, где оставил людей, раздался оглушительный выстрел.
Чисто инстинктивно Мазур крутнулся в ту сторону, присел за стволом. Новых выстрелов не было. По звуку – охотничье ружье. То самое, что он оставил Ольге.
Не было времени раздумывать и колебаться. С ножом в руке он рывком преодолел неширокое открытое пространство и бесшумно, как призрак, заскользил меж деревьев, забирая чуть вниз и вправо, чтобы подойти к стоянке со стороны, противоположной той, в какую уходил. Давал изрядный крюк, но иначе нельзя было. И не слышал ни новых выстрелов, ни криков, ничуть не походило на налет азартных охотников – неужели кто-то опять стал показывать характер, настолько, что Ольге пришлось...
Тихонько стал продвигаться вверх, ага, меж коричневыми стволами яркими пятнами показались желтые костюмы. Затаил дыхание, держа нож для броска. Еще дерево, еще одна перебежка, вот они уже метрах в десяти, и никто его не видит...
Мазур осторожно выглянул из-за кедра. Ольга сидела на корточках, привалившись спиной к стволу, зажимая обеими руками живот, морщилась от боли, но на раненую и умирающую, ликующе отметил Мазур, не походила. Прошипела что-то, с ненавистью глядя снизу вверх – а над ней, ухватив французское ружье за ствол, возвышался старый знакомый, неугомонный штабс-капитан. Как и Мазур, он был гол и загорел – только не в черных семейных трусах, а в коротких пестрых. Мазур мысленно провел траекторию, совмещавшую шею штабса с зажатым в руке ножом – и остался ею доволен.
– Где он, спрашиваю? – прорычал штабс.
Замахнулся. Ольга ответила ему словами, которым Мазур ее, безусловно, не учил. Ну, как только ружье дернется...
Нет, штабс отвернулся. Мазур великолепно представлял ход его мыслей и нисколечко не ошибся: штабс направился к трем остальным, сбившимся в кучку чуть поодаль. Снова рыкнул:
– Где майор, мать вашу?
Замахнулся разряженным ружьем, как дубиной, состроив невыразимо зверскую гримасу, определенно рассчитанную на моральное подавление, – Мазур видел, что этот гад насторожен, но спокоен и собран. И рассчитал мерзавец отлично: почти сразу же толстяк Чугунков торопливо вытянул руку, тыкая пальцем как раз в ту сторону, куда Мазур уходил, забормотал:
– Пошел сверху в бинокль посмотреть...
Мазур видел, как Ольга медленно-медленно, все еще морщась от боли, опускает правую руку к карману. И мысленно охнул: дуреха, там же против ствола – два пустых гнезда...
– У нее пистолет в кармане! – взвизгнул толстяк, услужливо тыча пальцем.
Штабс резко развернулся – но Мазур уже отделился от ствола, коротко взмахнул рукой, и нож с роговой ручкой, жужжа, крутясь, на мгновение ослепительно сверкнул, поймав лезвием случайный солнечный лучик...
Он еще падал, когда Мазур вырвался на поляну, выхватил из рук врага ружье, замахнулся было, но тут же сообразил, что правки не требуется. И отступил на шаг, чтобы падающий его не задел.
Истерически вскрикнула Вика – неподвижно застывшее тело с торчащей из горла желтой рукояткой ножа оказалось к ней ближе, чем к другим, она встретилась взглядом с тускнеющим взором «его благородия». «Ну вот и точка» – без всяких эмоций и уж тем более сожалений подумал Мазур, одним прыжком оказался рядом с Ольгой:
– Что? – присел рядом на корточки.
– Да ничего, – сказала она, то морщась, то пытаясь улыбнуться. – Когда он выскочил, я в него бабахнула – и промахнулась, конечно. А он мне ногой под дых, ружье вырвал...
63 
