Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
92 
Когда на второй день, после полудня, никак не удавалось подстрелить что-нибудь летающее или бегающее – плохой денек выдался для охоты, бывает, – Мазур, не колеблясь, пристукнул палкой подвернувшуюся на свою беду гадюку, аккуратно отхватил голову ножом, а остальное засунул Ольге в узел.
– Будем жарить? – тоскливо вздохнула она.
– Не варить же, не в чем, – сказал Мазур. – Ничего, вы уже ко всему привыкли. Бывает хуже. Ты, помнится, Арсеньева читала?
– Ага.
– Любимую охотничью собаку Альпу помнишь?
– Смутно.
– А куда она потом девалась, знаешь? – Мазур вздохнул. – Съел ее господин Арсеньев, когда заблудился. Выхода другого не было, все равно померла бы с голодухи, а так хоть он добрел до людей. Это я к тому, что собака была любимая, а означенная гадюка нам совершенно незнакома. Не сблюете...
И точно, не сблевали, сожрали, как миленькие. Следующие змеюки – Мазур с умыслом на другой день высматривал именно их – пошли уже гораздо легче. И все же троицу едва не вывернуло, когда Мазур, обнаружив на лугу массу кузнечиков, наловил их штук двадцать, оторвал головенки, а на привале, оборвав и крылья, нанизал на прутики, поджарил и в сторонке съел. Нельзя сказать, что при этом он чавкал от удовольствия и облизывался, но кузнечики были – сплошной белок...
Два раза он слышал далеко в стороне шум вертолета – похоже, большого, настоящего. Однажды – впереди, однажды – слева. И не собирался впадать по этому поводу в панику.
У Прохора нет под рукой не то что дивизии, а и роты. И вертолетов у него вряд ли много. Чтобы отыскать в тайге беглецов, потерявши след, потребуются усилия средненького военного округа. Прочесывание – штука серьезная, этого-то как раз ожидать не следует. И хитроумные датчики не помогут, будь их целый мешок. Потому что нужно еще знать, куда их сбросить, и знать, куда послать свой единственный вертолет. Мазур, будучи профессионалом, прекрасно помнил, что самая безнадежная затея – вылавливать в густом лесу партизан. Неважно, в Белоруссии дело происходит, или в Малайзии. За американской армией во Вьетнаме стояла могучая, технически развитая держава, прилежно снабжавшая последними достижениями пытливой конструкторской мысли – и все равно не помогло.
Правда, есть некоторые отличия. И уязвимые места. Мазур и его слабосильная команда не партизаны. Прохор не знает, где они, зато заранее может просчитать, к у д а они идут. Строго на юг. К населенным местам. Вот это и есть Мазурова ахиллесова пята. Он ставил себя на место противника – благо не бином Ньютона предстояло решать и не египетскую клинопись разгадывать – и каждый раз, проникнувшись, просчитав и прикинув, возвращался к единственно возможной гипотезе.
Никто больше не будет за ними г н а т ь с я. Возможно, получившие чувствительный щелчок по носу охотнички и попытаются сесть на хвост, но сам х о з я и н неминуемо выберет тактику встречного поиска. Мобильные засады, вот что. Это аксиома, азбука. У Мазура нет карты, а они прекрасно знают эти места. И постараются поставить заслоны – в местах наиболее вероятного появления.
Что еще сделал бы Мазур на их месте? Держал под наблюдением все мало-мальски крупные населенные пункты, куда беглецы могут выйти. Особенно Пижман. Все дороги, ведущие с севера, проходят через Пижман. И пора бы уже подумать, как и где раздобыть одежонку, – в таком виде по Пижману будешь шлепать до первого милиционера, не дальше. А милиционером этим не обязательно будет Паша Сомов. На месте Прохора... Вот именно, на месте Прохора Мазур обязательно завел бы в Пижмане верных людей из облеченных достаточной властью – сразу же, едва начавши оборудовать охотничье угодье. Два сезона подряд исчезают туристы, а никто пока не забеспокоился, иначе Мазуру непременно намекнули бы в родимой конторе, что он выбрал для отдыха не самые подходящие места...
– А это правда, что Арсеньев съел Альпу? – спросила Вика, поравнявшись с ним.
– Чистейшая, – сказал Мазур, старавшийся держаться с ней как можно душевнее и дружелюбнее (ибо собственный муж вновь стал откровенно воротить рыло). – Ну, ничего другого не оставалось.
– Может, он и Дерсу Узала съел? – бледно улыбнулась Вика. – С жуткой голодухи. А потом свалил все на разбойников?
– Хорошая версия, – ухмыльнулся Мазур, радуясь, что она еще способна шутить. – Дело темное... Кто их там знает, тайга все спишет... Эй!
Поддержал ее под локоть – места пошли пересеченные и буреломные, сплошное скопище заросших лесом сопок: вверх-вниз, вверх-вниз... Почти не видно неба, почти забываешь, что такое идти по горизонтали – одни подъемы и спуски...
92 
