Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
44 
Как он мог так долго жить в том аду!?
– Мне сделали пластическую операцию, – продолжил он, предупреждая следующий вопрос Анны Григорьевны. – У меня было сильно повреждено лицо и сломаны ребра.
Конечно же, она рассмотрела шрамы, оставленные скальпелем хирурга. В этом сомнений не было. Они уже были едва заметны, но не для внимательных глаз. Тем более близкого человека.
– Я так и думала… – Анна Григорьевна впервые посмотрела на него с состраданием. – Твою машину нашли далеко за городом, в кювете. Она полностью сгорела.
– Да, я был сильно обожжен…
Паленый откуда-то знал, что смесь правды и лжи наиболее эффективна. Легенда, построенная на выдумке, гораздо хуже легенды, в канву которой вплетены факты из жизни. В этом случае человек держится гораздо уверенней, не опасаясь проколоться на каком-нибудь пустяке.
– Автокатастрофу ты тоже не помнишь? – спросила Анна Григорьевна.
– Моя сознательная жизнь началась с кареты "Скорой помощи", когда я пришел в себя. Да и потом многие события не затрагивали моего сознания. Все было как один бесконечно длинный кошмарный сон.
– Бедный…
Анна Григорьевна потянулась к нему, чтобы погладить его рукой по щеке, но тут же остановилась. Она выглядела смущенной.
– Налить тебе коньяк? – спросила она. – Когда-то ты любил его.
– Возможно, – ответил Паленый. – Ска… – Он хотел сказать "скажите", но вовремя спохватился. – Скажи, я сильно пил?
Анна Григорьевна замялась, но все же ответила – по идее, честно:
– Бывало…
– Что ж, и в этом отношении я здорово изменился. Теперь к спиртному я почти безразличен.
Паленый, внимательно наблюдавший за реакцией Анны Григорьевны на его ответы, не заметил, чтобы ее сильно обрадовала такая новость. Это его немного удивило.
– А как получилось, что никто не сообщил мне, что ты в больнице? Ведь паспорт был при тебе. А там есть наш городской адрес.
Ответ на этот вопрос Паленый приготовил заранее. Он был одним из ключевых.
– В больнице у меня украли портмоне, в котором лежали все документы. Видимо, там было много денег…
– Верно, – подтвердила Анна Григорьевна. – Ты всегда оставлял себе на мелкие расходы две-три тысячи долларов.
– Возможно, это сделали санитары…или еще кто-то. Но когда я очнулся, то был одет в застиранные до дыр больничные обноски. Похоже, обгоревшую одежду с меня сняли сразу. Ну, а потом уже кто-то постарался…
– А как тогда паспорт снова очутился у тебя?
– Долго в больнице держать меня не стали. Ведь сейчас без денег никуда… Немного подлечили и выписали, всего в бинтах. Но кое-какую одежонку мне все же нашли. Чтобы побыстрее от меня избавиться. А пустое портмоне с паспортом я обнаружил во внутреннем кармане пиджака. Видимо, у вора проснулись остатки совести.
– Допустим… – Глаза Анны Григорьевны остро блеснули. – Тогда я повторюсь и снова задам тебе главный вопрос – все-таки, почему ты, имея на руках паспорт, не дал о себе знать?
– Можно ответить и так – у меня просто крыша поехала. Видела бы ты меня тогда… Изможденный, больной оборванец, урод без гроша в кармане. Урод, который не помнил своего прошлого и не имел никакого будущего. Я ушел от людей, старался никому не показываться на глаза. Я был бомжем, изгоем, рылся в отбросах, спал, где придется. Я был болен, и не только телом, но и душой. Это трудно объяснить… возможно, ты когда-нибудь поймешь…
Паленый взял рюмку с коньяком и одним глотком выпил ее до дна.
– Просветление в мозгах наступило где-то через полгода, – продолжил он с мрачным выражением лица. – Я понял, что мне нужно вернуть свой прежний облик, прежде чем отправиться в путешествие за воспоминаниями о прошлой жизни. Я добыл денег (каким путем – не суть важно; это было нелегко), мне сделали пластическую операцию. Вот и все. А дальше… дальше я не знаю, как будет, скажу тебе честно. Смогу ли я вспомнить хоть что-то – это вопрос.
На Паленого снизошло вдохновение. Он говорил красиво и проникновенно, как по писаному, и при этом почти не врал, что придавало его рассказу большую убедительность и правдоподобность. Ему показалось, что Анна Григорьевна немого оттаяла и посветлела лицом.
Поверила? Трудно сказать…
– Почему не ешь? – буднично спросила Анна Григорьевна. – Ведь ты голоден.
Она попала в точку. Спиртное разбудило зверский аппетит. Но была одна загвоздка, мешающая Паленому предаться чревоугодию. Он не знал, как пользоваться всеми этими разнокалиберными вилочками и ножичками, разложенными по обе стороны тарелки.
44 
