3 
А поскольку именно ему Мазур был обязан адмиральством, то, по закону подлости, жизнь означенного Мазура легонько осложнилась. Широкой огласки эта история не получила, но слушок пошел, сплетенки поползли – особенно если учесть, что в тех местах, куда пришлось трудоустроить новоявленного адмирала, многие восприняли пришельца, мягко скажем, негостеприимно, ибо он своим вторжением нарушил устоявшиеся расклады, а то и похоронил чьи-то надежды. Ну, дело обычное, так обстояло во все времена под любыми широ-тами...
Одним словом, Мазуру жилось неуютно. Из прежнего мира его выдернули, как репку из грядки, а в новом он приживался плохо. И потому, стараясь действовать без спешки и суетливости, пытался окольными дорожками вернуться из тихих коридоров Главного штаба на старое место, пусть и не в прежнем качестве. А ведь и на старом месте службы его неожиданный взлет в адмиралы кого-то ущемил, а кого-то и разозлил... Ситуация, как легко догадаться, щекотливейшая.
И вот наконец забрезжило что-то, постепенно превратилось из зыбкой перспективы в реальный шанс... Это вполне реально – вновь оказаться среди тех, с кем провел бо2льшую и лучшую часть жизни. Конечно, комбинация в несколько ходов, конечно, долгий зондаж и деликатное прощупывание...
И тут появляется контр-адмирал Нечаев – с невыносимо удрученным видом, с первого взгляда ясно, находящийся в полном расстройстве чувств. Боже упаси, он вовсе не просит оказать ему услугу – он всего лишь мягко и ненавязчиво ищет моральной поддержки, в нешуточных хлопотах пребывая...
Как стало модно выражаться в последнее время на заокеанский манер, у него проблема. Проблему зовут Света, ей двадцать три года, и она – родная и единственная доченька господина адмирала. Кровиночка, лапушка, комсомолка, спортсменка, отличница... Мазур ее допрежь в глаза не видел, но краем уха слышал от кого-то – искусствовед, на полгодика сходила замуж, недавно развелась, недурна, умна, вольных нравов...
Света умирает от желания навестить тетушку, родную сестру Нечаева, мирно проживающую в граде Шантарске, откуда и сам адмирал родом. Навестить родовое гнездо, вообще развеяться, благо лето. Финансовых загвоздок в осуществлении этого нехитрого плана нет, зато есть медицинские – не может Света летать самолетами, что-то там то ли со средним ухом, то ли с сосудами головного мозга. Категорически противопоказаны проблеме-Свете аэропланы. Исключительно поездом, как встарь, когда не было еще никаких аэропланов, а те, что имелись, летали от ворот до забора, не далее.
Особо следует уточнить: на дворе у нас ныне – независимая Россия на шестнадцатом году перестройки, а этот печальный факт развернутых объяснений не требует. Если вкратце, не те у нас нынче времена, чтобы красивая молодая женщина, хрупкий питерский искусствовед, в одиночку пересекала по чугунке российские просторы, пусть даже и в комфортабельном СВ. Тут вам и скорбные бюджетники на рельсах, и поездное ворье, пускающее по ночам газ в купе, и пьяное хамье, и представители особенно озабоченных сексуально племен, путешествующие, как правило, стаями... да, а самое-то главное едва не забыли: над всем этим беспределом – зловредный Рыжий с когтистой лапой на рубильнике...
Такие дела. Упаси боже, Нечаев не настаивает, он вообще не формулирует четко членораздельных просьб. Он всего-навсего рассыпает деликатные намеки, которые его собеседник непременно должен понять совершенно правильно...
Беседа затягивается, и понемногу намеков становится чересчур уж много, пусть они мимолетны и невесомы, но из них без труда можно сложить картинку. У Мазура все равно начинается отпуск, и одинок наш Мазур, как перст, ни семьи, ни дома, и делать ему абсолютно нечего, кроме как вульгарно тянуть коньячок и делать заходы в сторону доступного женского пола – но кто сказал, что этим нельзя заниматься и в Шантарске? Если подумать, никакой особенной разницы. Даже наоборот: места курортные, пейзажи прекрасны, отели удобны, спиртное качественное и недорогое, а доступный женский пол красив. Излишне добавлять, что все мыслимые расходы будут возмещены, более того, оплачены заранее с «походом». Адмирал Нечаев дипломатически тонок, обходителен и застенчив, он вьется вокруг Мазура, как гусар-соблазнитель возле наивной уездной красоточки, ему крайне неудобно, но он в отчаянном положении...
А главное – от него многое зависит. ОЧЕНЬ МНОГОЕ. Если он поддержит Мазуровы осторожные маневры – дело кончится гораздо быстрее и выгорит непременно. А если он обидится – может и понаставить на пути нехилых шлагбаумов.
3 
