16 
– Вполне возможно, синьор Ключарев тоже посещал Гогенау, но я его там не видел, я его вообще не видел после Петербурга. Одно дело – давать уроки языка богатому русскому барину, и совсем другое – набиваться ему в спутники и компаньоны для путешествия. Я скромный человек, синьоры, и знаю свое место… Что нас могло связывать?
Пушкин усмехнулся:
– Ну, например, участие в кое-каких совместных проказах с оживающими статуями. В проказах, которые заканчивались очень скверно, несколькими смертями…
– Статуи? Оживающие? – итальянец прямо-таки вытаращил глаза. – Вы серьезно? Господа, я поверить не могу, что вы явились ко мне незваными и вооруженными, чтобы рассказывать сказки про оживающие статуи… Вы, насколько я могу судить, давно вышли из детского возраста, когда только и верят в такие глупости…
Незваные гости переглянулись с некоторой беспомощностью – стоявший перед ними человек откровенно выскальзывал из рук, словно угорь у неосторожного рыбака, и уличить его не было никакой возможности. На некоторое время воцарилось неловкое молчание, барон даже опустил шпагу.
– Синьор Руджиери, – сказал граф холодно, – интуиция мне подсказывает, что вы – человек с богатым жизненным опытом. Вам никогда не доводилось слышать, что иные департаменты тайной полиции как раз и созданы, чтобы заниматься такими, как вы? Если вы этого и в самом деле не знали, теперь знаете. У нас нет убедительных доказательств, у нас ничего нет… кроме твердого убеждения, что вы с Ключаревым причастны к нескольким убийствам, совершенным с помощью средств, о которых непосвященный человек даже не подозревает, что они возможны. Но мы-то, мы как раз и занимаемся тем, что лежит за порогом здравого смысла и обыденности. Мы в этом приобрели известный навык, ничему уже не удивляемся… Вы на крючке, понятно вам? Можете сколько угодно прикидываться невинным ягненком, но вы – на крючке. И более от вас не отстанем. Сплошь и рядом мы себя не утруждаем обращением к суду, ну подумайте сами, какой суд примет к рассмотрению обвинение против двух убийц, использующих в качестве орудия оживающие статуи… и, быть может, марионетки? Мы используем другие способы, еще более эффективные и надежные. Вы, может быть, отроду об этом не слышали, но в уголовном праве некоторых держав с недавних пор есть тайные параграфы, касающиеся таких, как вы, подобных вам… Советую помнить, что вы все еще пребываете в пределах владений австрийского императорского дома. Вряд ли из-за вашей персоны великое герцогство Тосканское затеет войну с Австрией… Надеюсь, я понятно изъясняюсь и ясно обрисовываю ситуацию?
– Сдохнешь в кандалах, прощелыга, – зловеще пообещал барон. – Бьюсь об заклад на что угодно, куколки твои разлюбезные решетку не перепилят и из тюрьмы тебя не вытащат… Кишка тонка!
Он стоял перед итальянцем, ухмыляясь с хищным и упрямым видом охотничьей собаки, загнавшей наконец зайчишку и твердо намеренной его не упустить. Наблюдавшему за ними Пушкину не без оснований показалось, что кукольных дел мастер далеко не так спокоен, как старается представить: на лбу у него посверкивали многочисленные бисеринки пота, взгляд так и рыскал по комнате, а движения приобрели определенную нервность.
– Вас ведь могут и вернуть в Петербург, – сказал Пушкин, опустив пистолет. – Вы там прожили достаточно, чтобы ознакомиться с такой достопримечательностью Северной Пальмиры, как Петропавловская крепость… а ведь есть еще и Сибирь, где птицы на лету замерзают…
– Да и в Пруссии найдется о чем потолковать, – подхватил барон. – А прусская каторга, да будет вам известно, мало похожа на веселый дом с девицами и шампанским… Вовсе даже наоборот.
– Позвольте подытожить результаты нашей милой беседы, – вмешался граф. – Вы ввязались в скверную историю, любезный. Насколько мне представляется, в известных событиях вы все же играли второстепенную роль, а главным действующим лицом был как раз другой… Или я ошибаюсь, и первую скрипку играете все же вы?
– Помилуйте, эччеленца! – сказал Руджиери с вымученной улыбкой. – Ну какую такую первую скрипку может играть бедный кукольник? Простонародью, вроде меня, вечно достается роль подчиненная…
– Ну, тогда ваше упорство мне тем более непонятно. Запомните вот что, – граф наставительно поднял указательный палец. – Маленькому человечку как раз крайне опасно ввязываться в серьезные дела, потому что он обязательно сломит шею там, где субъект поблагороднее может и выскользнуть… И лучше бы вам быть с нами откровенным. – Он оглянулся на своих спутников, все еще стоявших с оружием в руках, усмехнулся: – Не подумайте, что мы собрались использовать исключительно сталь. Есть и другие металлы…
16 
