ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  25  

На диване сидел молодой человек лет двадцать семи, может, немного старше, с удивительно симпатичным лицом. В руках он держал какой-то иностранный журнал и вопрошающе смотрел на майора большими светлыми глазами.

– Это из милиции, – объяснил ему Ольховский. – Ко мне.

– Тогда не буду вам мешать…

Молодой человек направился к двери.

– Всего доброго. Владек, позвонишь мне, – сказал он уже у порога.

– Ладно… Садитесь, – указал Ольховский на стул.

– Спасибо.

– Чем обязан?

– Владислав Генрихович, вы были у вашей… бывшей жены на дне рождения?

– Ну что вы…

Ольховский покривился в невеселой улыбке.

– Нас туда не приглашали.

– А как давно вы там появлялись в последний раз?

– Не помню… Скажите, – встревожился, – с Адой что-то случилось?

– Нет, все хорошо. Жива и здорова.

– Тогда я не понимаю цели вашего визита.

– В тот вечер, когда у Ариадны Эрнестовны отмечали день рождения, кто-то похитил драгоценности из ларца.

– Драгоценности? Из ларца? – переспросил Ольховский в недоумении. – Какого ларца? У нее шкатулка. Я точно знаю.

– Разве вы никогда не видели ларца?

– Помилуй Бог, впервые слышу…

Изумление Ольховского было искренним, в этом Дубравин почти не сомневался.

Почти не сомневался…

– Постойте, постойте…

В голову Ольховского пришла новая мысль.

– Это значит… значит, вы меня считаете вором? Не так ли?

– Я этого не сказал.

– Но подумали.

Ольховский саркастически улыбнулся.

– И правильно. Подозрительный тип, опустившийся дальше некуда. Как это, по-вашему – бомж? Или что-то в этом роде. Ну что же, я готов идти.

Он поднялся.

В старом свитере, заношенном на локтях до дыр, взлохмаченный, Ольховский смахивал на тощего, встревоженного гуся: такой же длинношеий, большеносый, с округлившимися глазами серого цвета.

– Куда? – спросил Дубравин.

– Как – куда? С вещами – и на выход. В кутузку.

– Кутузки, Владислав Генрихович, еще в революцию переименовали. У нас это называется по-другому.

– Но суть та же.

– Почти. Но с чего вы взяли, что я вас в воры записал?

– Так ведь больше некого. Все остальные такие положительные…

– Это уж позвольте мне определять. С вашей помощью, кстати.

– С моей? Не понимаю…

– Вы проходите по делу как свидетель.

– И что же я должен засвидетельствовать?

– Ответить на мои вопросы. Только честно. Да вы садитесь.

– Хорошо, попробую…

Ольховский снова сел, закурил.

– Не возражаете?

– Вы у себя дома.

– Дома? Была у пса конура…

Ольховский захрустел необычно длинными и гибкими пальцами.

– Наш разговор я бы хотел записать, – сказал Дубравин.

И включил диктофон.

– Пожалуйста, – ответил Ольховский.

– В начале нашего разговора я спросил: не были ли вы на дне рождения у вашей бывшей жены. Вопрос я задал не зря, хотя мне было известно, что вас туда не приглашали.

– Тогда зачем…

– А затем, что вам нужно ответить на следующий вопрос: где вы были в тот вечер примерно с восемнадцати до двадцати трех часов?

– Вот уж чего не помню…

– Это очень важно, Владислав Генрихович, очень. Для вас. И для меня тоже. Подумайте.

– Почему важно?

– Чтобы окончательно и бесповоротно отмести все подозрения в ваш адрес.

– Значит, все-таки они имеются?

– Несомненно. Пока вы не докажете свое алиби, – жестко сказал Дубравин, глядя в упор на Ольховского.

– Попытаюсь…

Он достал из записной книжки календарик.

– Это какой день был? Суббота… Так… Где мой график? Есть… Что ж, мне повезло. В тот вечер, с восемнадцати до полуночи я играл в ресторане. Засвидетельствовать, что я говорю правду, могут многие. Проверьте.

“Обязательно, Владислав Генрихович, – подумал Дубравин. – На том стоим…”

А вслух спросил:

– У вас имеется ключ от прежней квартиры?

– Конечно. У меня там комната.

– Вы, случаем, его никому не давали? Не торопитесь отвечать, хорошо подумайте.

– И думать нечего. Не давал. Чего ради?

– Тогда, возможно, кто-то воспользовался им без вашего разрешения?

– Трудно сказать…

Ольховский задумался.

– Пожалуй… Нет, вряд ли.

– Скажите, кто-нибудь знал, что у вас есть этот ключ?

– Многие.

– А конкретно?

– Что, всех перечислить?

– Желательно…

Фамилий было около десятка, и Дубравин только вздохнул про себя: ой-ей, работенка предстоит – будь здоров. Снова лабиринт.

  25