Последние отзывы

  33  

– Это что за явление хлюста народу? Султан на охоте?

– Я их вообще-то впервые своими глазами видела, – сказала Анастасия. – Только в хрониках читала. Это люди Земли Ядовитого Золота. Рассказывают, что в незапамятные времена там жил злой хан Раши. Он хотел много золота и послал несметное количество железных птиц, чтобы они осыпали землю ядом. Земля пропиталась ядом, и в ней выросло много золота. Очень много. Но оно тоже стало ядовитым, и тот, кто им завладевал, скоро умирал, – поколебавшись, она замолчала, но Капитан даже не улыбнулся. Тогда она осторожно спросила: – Наверное, все было не так?

– Да нет, пожалуй, можно сказать, что и так, – задумчиво ответил Капитан. – Любопытная все же штука – память человеческая. А от тебя чего они хотели?

– В набег они отправились. За женами, – с досадой объяснила Анастасия. – У них там, как пишут в хрониках, все перевернуто с ног на голову. Их рыцари, ты сам видел, мужчины. А женщины там...

– А женщины там, как ни прискорбно, варят мужьям суп, – догадался Капитан. – И с мечами по лесам не болтаются. – Он широко улыбнулся. – Я вот все пытаюсь представить тебя в платье... Тебе определенно пойдет. С вырезом, в талию, рукава широкие...

– Платье – это одежда из мифов, – сухо сказала Анастасия. – Люди давно забыли, как эта одежда и выглядит.

– Я и говорю, память – штука любопытная, – невозмутимо согласился Капитан. – Я пришел к тебе нах хауз в тертых джинсах Левис Страус...

– Снова какая-то непристойность?

– Ох, да ничуточки, – сказал Капитан. – Просто диву даюсь, как вы фасон джинсов не забыли.

– Говорят, до Мрака джинсы носили исключительно благородные Основатели нынешних дворянских родов. Капитан фыркнул и молча отъехал.

– А интересно было бы примерить платье, правда? – мечтательно спросила Ольга.

Анастасия вздернула подбородок, отвернулась и крикнула:

– Едем дальше! Скоро у нас кончится вода, нужно найти источник!

Лес оказался небольшим. За ним до горизонта простиралось поле, поросшее пучками редкой фиолетовой травы. Трава как-то странно шелестела под ветерком, словно бы даже вскрикивала, постанывала тихонько, жалобно, протяжно.

Но понемногу стало казаться, что это не трава шумит, что происходит нечто странное. Жалобные стоны идут откуда-то снизу, то ли оханье, то ли всхлипы, они усиливаются, крепнут... Если бы одной Анастасии это мерещилось! Беспокойно вертелся в седле Капитан, выплюнув только что зажженную сигарету. Настороженно озиралась Ольга. Собаки и лошади вели себя все беспокойнее. Кавалькада ехала под нескончаемую череду плачущих стонов. Настал момент, когда тревога достигла предела, и Анастасия резко натянула поводья:

– Стойте! Так дальше нельзя. Нужно разобраться... Капитан нервно постукивал пальцами по стволу автомата.

– Слышите, стихло? – спросил он.

В самом деле, все стихло. Нет, опять стон – короткий, тут же оборвавшийся. И вновь. Тишина. Росинант переступил – и снова...

– Господи! – осенило Капитана. – Это ж земля! Это она...

– Что? – не поняла Анастасия.

– Земля стонет... Ну-ка! – Он спрыгнул с седла, охнул, скривился – понятно, у него болело там, где всегда болит у неопытного ездока, тем более после столь отчаянной скачки. Он отошел на несколько шагов, твердо ставя сапоги на землю. Жалобные певучие стоны удалились вместе с ним и приблизились вместе с ним, когда он вернулся.

Да, так оно и было. На легкое касание ногой, лапой или копытом земля отвечала печальным стоном. Они направились налево – стоны не утихали. Поехали направо – вопли преследовали их. И ничего тут не поделать, не поворачивать же назад. Затыкать уши бессмысленно – плохо помогает, да и поводья не выпустить из рук, иначе встревоженные кони начинают метаться.

Успокаивая коней поминутно, стиснув зубы, они ехали по рыдающей равнине, и Анастасии скоро стало казаться, что от стонов земли она сойдет с ума. Духу не хватало это терпеть. Судя по лицам, ее спутники чувствовали то же самое. Капитан даже заорал с остервенелым лицом какую-то странную песню:

• А мы таких уроков не учили.
• Подумаешь – джентльмена тут убили.
• Теперь стоим здесь мы,
• решимости полны
• закончить это дело до зимы...
• А зимы здесь нет.

Но и он скоро замолчал – вовсе уж жутко получалось в сочетании с надрывными рыданьями земли. Анастасия извелась от звучавшей над полем печали. Наверное, Древние невыразимо обидели землю, она терпела и терпела, но не выдержала наконец, жестоко наказала, а теперь не выносила и простого прикосновения человека и его слуг-животных... Но мы же не виноваты – кричала про себя Анастасия, смаргивая слезы, а они заползали в уголки губ, и во рту делалось солоно, как в детстве от безутешного плача. Но сейчас безутешно плакала земля, и ей ничего нельзя было объяснить, попросить прощения, утешить...

  33