61 
Так что Капитан появился, когда она пребывала не в самом добром расположении духа. Она встала ему навстречу от окна, улыбнулась радостно, и радость эта была искренней, но он все же почувствовал холодок, глянул испытующе:
– Тасенька, случилось что-нибудь?
– Не женское это дело – слезы и скандалы, а то бы я... – сказала Анастасия, стараясь не заводиться. – Я так не могу, понимаешь? И нельзя со мной так. Если уж я и отступила от каких-то правил и канонов, не воображай, пожалуйста, что я стала подчиненным существом слабого пола. Никогда я им не стану. Вот так... Капитан сграбастал ее и шепнул на ухо:
– Таська, чем я тебя прогневил?
Не пробуя высвободиться, Анастасия сказала:
– Похоже ты, попав сюда, ужасно возрадовался, что нашел наконец место, где все устроено по твоему вкусу...
– Святая правда. Не без того. Не без того, Настенька. А ты бы на моем месте не радовалась хоть самую чуточку? – он отстранил ее и заглянул в глаза. – На моем-то месте? В глаза смотрите, княжна! И отвечайте честно, пока за ухо не укусили. Говорят, это больно. Где у нас ушко?
– Еще чего! – Анастасия гибко уклонилась, упираясь ему в грудь ладонями, вырвалась, но раздражение пропало – он умел, признаться, шутливо гасить вспыхивавшие порой искорки размолвки, прежде чем они разгорались ясным огнем.
– Ее голубые глаза явственно доказывали, что она сейчас или скажет дерзость, или будет плакать... – сказал Капитан. – Плакать ты не собираешься, не та закваска, – он присел на подлокотник тяжелого кресла. – Давай тогда говори дерзости. Только по уму и спокойно.
– Пока что наша жизнь – сплошное путешествие, – сказала Анастасия, присев на подоконник, лицом к этому странному и желанному человеку. – Но ведь когда-то путешествие кончится? И нужно будет что-то выбирать, как-то определяться?
– Таська, я не сомневался, что ты умница, – сказал Капитан без улыбки. – И частенько зришь в корень. Определяться надо. И я тебе сразу скажу, что место мое вот здесь. Что-то меня ваша Счастливая Империя отнюдь не прельщает, и вовсе не из-за поменявшихся местами мужчин и женщин... здесь... здесь, по крайней мере, многое забывши, что-то важное сохранили...
– А по-моему, здесь очень скучно.
– Ну да, со шпагами по переулочкам не бегают... – Он подошел, присел рядом на нагретый солнцем подоконник, и обнял Анастасию за плечи. – Но здесь вовсе не скучно. Это поначалу кажется, будто все здесь недвусмысленно благости но – пряничные терема, опрятные мужички на золотых полях с песнею хлеба сгребают, аки кубанские казаки... Я сам сначала купился – ну, думаю, пастораль незамутненная... Но вскоре же, Настенька, оказалось, что и здесь имеет место свое потаенное кипение страстей. – Он вздохнул. – Ты ведь тоже поехала из своей мушкетерской глубинки за знаниями, так что ты быстро все поймешь... Слушай внимательно и мотай на ус, какого тебе по артикулу не полагается. Здесь начинаются серьезные дела. Видишь ли, не может человек пятьсот лет смирнехонько ходить по кругу, бесконечно повторять дедов-прадедов, какими бы они ни были умными и Давними. Когда-нибудь обязательно надоест... И тогда начинаются раздумья над собой и над миром. Даже у вас, судя По твоим рассказам, задумавшихся над бытием и будущим хватает. А здесь – тем более, особенно если учесть, что здесь таким не грозит костер. Словом, здесь пока что спокойно, но грядут жаркие споры насчет основ и целей. Кто-то по кузням и горницам что-то новое изобретает, кому-то хочется дойти до края света и сплавать за море, а кому-то пуще всего дороже дедовская старина без громокипения мысли. Это крайние точки, а сколько меж ними оттенков и мнений – не сосчитать... Понимаешь?
– Понимаю, – сказала Анастасия. – Лучше расскажи, где ты пропадаешь.
– Там и пропадаю. Споры-разговоры до одури. Отсюда ведь ходит много торговых караванов... Так что есть книги и есть люди...
– А я? – спросила Анастасия, подняв к нему лицо. – Ты не забывай, пожалуйста, – я ведь не за одними приключениями поехала. За Знаниями.
– А знания, Тасенька, иногда до того тяжелая вещь – он смотрел ей в глаза угрюмо и печально, и Анастасия отчего-то почувствовала смутную тревогу.
– Я уже взрослая, – сказала она.
– Я вот тоже взрослый, – сказал Капитан. – И повидал побольше твоего. А все равно страшно до ужаса...
– Ты о чем?
– Ох... Пошли, ждут нас. – Он спрыгнул с подоконника, подхватил ее, прижал, шепнул на ухо: – Таська; Таська... Ну что за беспокойная штука жизнь – едва уверишься, что все хорошо, как новая пакость в затылок дышит...
61 
