Особенно,... 
104 
Вообще сохранилось немало свидетельств о том, как Угедэй раздавал просителям и просто бедным немалые деньги из государственной казны. Чиновники его канцелярии частенько пеняли великому на это расточительство — на что он ответил так: «Те, кто в этом (накоплении сокровищ. — А. Б.) усердствуют, лишены разума, так как между землей и зарытым кладом нет разницы — оба они одинаковы в своей бесполезности. Поскольку при наступлении смертного часа (сокровища) не приносят никакой пользы и с того света возвратиться невозможно, то мы свои сокровища будем хранить в сердцах, и все то, что в наличности и что приготовлено, или поступит, отдадим подданным и нуждающимся, чтобы прославить доброе имя».
Переходя к религии, стоит рассказать еще об одном случае, связанном с Угедэем. Однажды к нему явился некий араб, ярый противник ислама, и заявил, что якобы видел во сне великого Чингисхана, который просил передать своему сыну Угедэю, чтобы тот убил побольше мусульман, «так как они очень плохие люди».
Угедэй, не особенно и задумываясь, спросил:
— Он тебе это передал через кого-то или сам сказал?
— Собственными устами! — заверил хитрый араб.
— А ты татарский знаешь? — поинтересовался Угедэй. Араб сознался, что не знает.
— Вот и выходит, что ты, пес смердящий, брешешь, как нанятый, — спокойно сказал Угедэй. — Мой отец, кроме татарского, других языков не знал, как же он мог с тобой разговаривать, что бы ты его понимал?
Потом кликнул охрану, хитромудрого араба вывели прочь и укоротили на голову…
О веротерпимости подробно писал персидский историк Джувейни: «Они не принадлежали ни к одной из главных религий и не отдавали предпочтение никакой вере. Они избегали фанатизма и исповедания той или иной религии, избегали выделить одну из религий и поставить ее над всеми остальными. Скорее, они чтили и уважали ученых и набожных людей каждого вероисповедания. Они относились к мусульманам с большим почтением, так же как к христианам и идолопоклонникам. Многие из детей и внуков Чингисхана выбрали религию в соответствии со своими наклонностями: некоторые приняли ислам, другие — христианство или стали идолопоклонниками, некоторые примкнули к старинным верованиям своих отцов и дедов… они остерегались проявить хоть малейший фанатизм и не отклонялись от закона Чингисхана: уметь уважать все веры и не делать различия между ними».
Европа к подобной терпимости пришла только в конце двадцатого столетия…
Мельком об уровне науки. В стихах золотоордынского поэта Сайфи-Сараи (1321–1396) есть прелюбопытнейшие строчки:
- «Узнала любви притяженье душа,
- Землей вокруг Солнца круженье верша».
За сто пятьдесят лет до Коперника… То, что Земля обращается вокруг Солнца, предстает не как ошеломительная научная сенсация, а как проходная фраза, содержащая всем известные истины…
А если спуститься с небес на землю, в «Книге Марко Поло» отыщутся сведения о неизвестном европейцам способе топить печи: «Правда, что во всей провинции киданей есть способ применения черных камней: эти камни добывают в горах, и они горят, испуская пламя, как поленья: они сгорают полностью, как древесный уголь. Они долго горят, и готовить на них легче, чем на древесине… потому что они лучше и стоят меньше, чем древесина, которую таким образом экономят».
Совершенно неважно, существовал в действительности Марко Поло или нет, была ли приписываемая ему книга написана в XIII веке или в XV-м, когда была впервые напечатана. Главное тут в другом: в отличие от «диких» татар, «цивилизованная» Европа и в XV веке совершенно не умела топить печи каменным углем, хотя в Европе имелись немалые его залежи. Европа начисто сожгла свои обширные леса — вот и пришлось совершенно отказаться от мытья, и благородные дамы с кавалерами смердели вовсю — не от неряшливости, а оттого, что леса истребили, а углем пользоваться не умели…
О высоком положении женщин в Золотой Орде сохранилось немало свидетельств. Добропорядочный мусульманин Ибн Бат-тута изрядно возмущался тем, что тюркские женщины не сидят затворницами по теремам и разгуливают с открытыми лицами.
И записал добросовестно: «Я был свидетелем в этой стране одной удивительной вещи — уважения, которым пользуются женщины: они имеют действительно более высокий ранг, чем ранг, занимаемый мужчинами… часто жену сопровождает ее муж, которого многие принимают за одного из ее слуг».
104 
