— У вас есть какие-нибудь соображения относительно избирательной реформы, Лаура? — спросил Стивен, не желая сдаваться.
Лаура состроила ему смешную рожицу и очень серьезно ответила:
— Некоторых членов парламента избирает маленькая группа людей, а других — тысячи избирателей. По-моему, это неправильно.
— Такова традиция, — проворчал лорд Колдфорт.
Лаура ничего не ответила и положила себе на тарелку тушеный турнепс. Стивен тоже взял репу и возразил лорду:
— Согласно традиции вчерашние школьники получают в армии звание полковников, сэр. И вы одобрили эту реформу.
Лорд заворчал и налег на еду. Ему нравилось считать себя реформатором, но лишь до тех пор, пока это не касалось его лично. В качестве виконта Колдфорт контролировал небольшую группу избирателей, где человек тридцать избирали того, кого он считал нужным.
— Согласно традиции, — продолжал Стивен, — владельцы собственности имеют право голоса. А как быть с женщинами, у которых есть собственность?
Лорд побагровел.
— Женщины? Право голоса?
— Не ори, Джон! — одернула мужа леди Колдфорт. — Ты же знаешь, что это действует на мое пищеварение.
— К черту твое пищеварение! — взорвался лорд.
— Не надо так расстраиваться, сэр, — попыталась вмешаться Лаура.
Лорд Колдфорт повернулся к ней:
— А ты сама хотела бы голосовать?
Лгать Лаура не хотела, сказать правду боялась, чтобы еще больше не разволновать старика.
— Видите? — Лорд опять повернулся к Стивену. — Она не может ответить даже на простой вопрос. У женщин мозги устроены так, что они не могут голосовать, Болл. Это было бы противоестественно. Мир рухнул бы.
— Странно, — проговорил Стивен, бросив взгляд на Лауру. — Насколько я помню, Лаура не раз обыгрывала меня в шахматы.
Боже, сколько времени прошло с тех пор, как она играла в шахматы!
Лорд махнул вилкой, как бы отметая это возражение.
— Да и многие ли женщины владеют собственностью? Не считая тех, кто владеет тавернами и тому подобными заведениями?
— Здесь тоже следует менять законодательство. Уточнить, какой собственностью могут владеть женщины.
Было ясно, что он не собирается уступать лорду, и Лаура, опасаясь за здоровье старика, выразительно посмотрела на Стивена.
Лорд выронил вилку.
— Черт возьми, сэр, да вы, оказывается, настоящий радикал! — воскликнул он.
— Пожалуй, вы правы. — Стивен взглянул на Лауру и, вероятно, понял значение ее взгляда. — Но я считаю, что закон и порядок необходимы, — добавил он. — Что толпу следует сдерживать ради безопасности граждан.
— Вот это разумно. Надо использовать войска, некоторых расстрелять.
Лаура сомневалась, что Стивен с этим согласен, но он не возражал, и вскоре лорд успокоился, особенно когда Стивен перевел разговор на спортивные темы. От разговоров об охоте они перешли к обсуждению верховой езды. Говорили о том, что король, будучи уже в преклонном возрасте, часто ездил верхом и, возможно, из-за этого теперь плохо соображает. Потом перешли к другим видам состязаний.
— Состязание в беге, — начал Стивен, когда основные блюда были съедены и подали сладости.
— Состязания в беге — это для слуг, — сердито сказал лорд, остановив взгляд на пироге с терном. Ему нельзя было есть сладкое, но он не смог удержаться.
— И многие на этом зарабатывают, — продолжал Стивен. — Лейтенант Нейсмит недавно выиграл пятьсот гиней на пеших состязаниях на пять миль. Думаю, что бег так же полезен для здоровья, как и верховая езда. Или плавание, — добавил он, искоса взглянув на Лауру, прежде чем заняться пирогом.
Лаура едва не пролила вино на платье.
Стивен, разумеется, знал, что они с Шарлоттой ходили плавать. Но по его взгляду догадалась, что Стивену было еще кое-что известно.
— Плавание, — воскликнул лорд, — это развлечение для подростков, и ничего больше! Так же, как и ныряние в море. Король этим занимался, и к чему это привело? Помутнение рассудка. Джентльмен должен заниматься верховой ездой и пешими прогулками. К сожалению, у меня уже нет на это сил.
Наступило молчание. Лауре следовало бы его нарушить, но она думала о том, на что намекал Стивен.
Однажды, когда стояла невыносимая жара, Шарлотта и еще несколько девочек решили искупаться в реке вблизи Анкросса, в том месте, где, по словам Шарлотты, купались мальчики. Одна из девочек осталась на берегу, а остальные резвились на мелком месте в одних рубашках.