Так поступил бы Сварог. А капитан Зо? Здоровенный мужик с красной рожей, всегда, даже в походе чисто выбритый, с роскошными бакенбардами. С замысловатой ухарской серьгой в ухе. Любитель ношения кафтанов на голое тело. При всей опереточности внешности и манер капитан был совсем не дурак. И, вполне вероятно, он принял именно такое решение, какое выбрал бы и Сварог на его месте.
А это значит, что в данный момент уцелевшие моряки могут двигаться куда угодно. И коль Фея Смерти поцеловала только Борна и Чабу, есть надежда, что остальные сейчас пребывают в добром здравии.
Борн, Борн…
Сварог помотал головой, вспомнив последние минуты, проведенные с бежавшим из-под небес ларом. И понял, что все его догадки о замыслах капитана были шиты белыми нитками. Сварогу доверяли. Он был принят в отряд капитана Зо на равных. И теперь, когда он, вероятно, остался один из всего отряда, он должен донести полученную информацию о навьях, оживших мертвецах, до заинтересованных, как говорится, лиц.
Так размышлял Сварог, в меру своего умения направляя коней и кутаясь в не слишком теплый плащ. Проходил час за часом, нависшие над дорогой скалы и урочища сменялись перелесками, а те – долинами… И одинокий (если не считать мирно посапывающего домового) всадник в глубине души подозревал, что из всех отправившихся в экспедицию вояк уцелел только он. Как ни гнал от себя подобные невеселые мысли…
Уже смеркалось, когда они миновали покосившегося каменного истукана с полустершимися письменами на груди, отмечавшего границу Ямурлака. Моросил мелкий противный дождик, Сварог накинул плащ, а Карах забрался к нему на плечо, под капюшон. Кони шли рысцой, их не надо было подгонять, они сами спешили привезти всадника хоть к какому-нибудь пристанищу. Становилось все темнее. Карах, изнуренный долгим молчанием и одиночеством, что-то тихо болтал – на сей раз про Морских Королей.
– Черт! – сказал Сварог, резко натянув поводья. Карах от неожиданности качнулся у него на плече, впечатался в щеку пушистой мордой.
– Что случилось, хозяин?
Сварог ругался сквозь зубы. Некого винить, кроме себя самого.
Он расслабился за спокойные часы без погони и встречных опасностей, не подумал о простой вещи: следовало остановиться на ночлег, пока не стемнело и различима была полузаросшая дорога. Он ведь прекрасно знал, что не успеет засветло добраться до Фиортена, но ехал и ехал в сгущавшихся сумерках, целиком положившись на коня. А конь, бессловесный и нерассуждающий, трусил себе рысцой, пока они не очутились в открытом поле, продуваемом ветром, и уже основательно промокшие под мерзким, мелким дождем.
Карах, видевший в темноте как кошка, не мог ничего углядеть. Этих мест он не знал и в проводники никак не годился.
– Положеньице… – сказал Сварог. – Коней давно бы пора напоить. Воду я могу сделать, но во что я им налью, не в ладони же.
Сварога научили сотворять из воздуха много вещей – еду, например, самую разнообразную, вплоть до улиток под винным соусом; сигареты (лучше всего получались без фильтра); букеты роз – вещи, крайне необходимые галантному кавалеру… а вот простецкую деревянную бочку, да чтоб из щелей вода не текла, или жестяное корыто – это увольте. Лар не прачка. И костер развести не из чего.
Сварог не преувеличивал. Его, как десантника, вымуштровали не сдаваться ни в пустыне, ни, если занесет нелегкая, в Антарктиде.
Но здесь действительно не из чего было развести огонь. Камни и пыль не станут гореть, как ни обкладывай их мокрой травой.
– Там, впереди, лес, – сказал Карах. – А еще дальше, у самого горизонта, вроде бы горы. Вершины.
– Горы – это хорошо, – сказал Сварог. – Там перевал, а с перевала виден Фиортен. Только как нам до перевала добраться, если ты не знаешь, как он выглядит со стороны?
– Но лары же проходят какую-то подготовку, чтобы выбираться из трудных ситуаций? Учат чему-то…
– Меня учили понемногу, чему-нибудь и как-нибудь… – сказал Сварог мрачно. – Вот и не доучили. Последнее дело – бродить в темноте по лесу, совсем заплутаем.
Юпитера на небе не было – должно быть, еще рано. Обычно Юпитер всходил на здешнем небе ближе к рассвету, часа за три. А сейчас еще и полночи не минуло. Ладно, устроимся где-нибудь на опушке, костерчик разведем…
Он тронул коленями конские бока.
– Там дорога, хозяин, – сказал вдруг Карах. – В лес ведет.
– В лес? Тогда это не та дорога, что нам нужна… – Он замолчал, глубоко втянул ноздрями воздух. – Карах, как у тебя с нюхом?