123 
– Это с кем ты собрался бодаться, Пал Саныч? – поинтересовался с изрядной долей иронии в голосе сухощавый тип.
Он был одет в отменно сшитый костюм, а на безымянном пальце правой руки посверкивал крупный бриллиант в оправе из платины.
– Нас сомнут, не успеешь и вякнуть, – сурово сказал сухощавый. – За ними сила и государственная поддержка.
– А у нас что, сил мало?! – вскричал мордоворот, наливаясь кровью. – Какого черта, Орест?! С каких это пор ты начал труса праздновать?
– Считай, что я тебя сейчас не слышал, – спокойно парировал выпад Пал Саныча сухощавый Орест. – Нажимай на закуски, набирайся энергии для завтрашнего бомонда. – В его голосе явственно прозвучала злая ирония.
– Чего? А… – понял мордоворот. – Встречи. Да энергии-то и так хватает, но вот ума бы немного не помешало. Притом всем нам. Ты как считаешь, Тимофей?
Мой шеф перестал жевать и поднял голову от тарелки.
– Я как все, – коротко ответил он и снова погрузил пальцы в жирную тушку крупного фазана.
– Хорошая позиция, ничего не скажешь! – воскликнул Пал Саныч. – И это говорит человек, который держал под своей ступней две зоны…
– Заткнись! – рявкнул, брызгая слюной и крошками, Тимоха. – Иначе я могу напомнить, кто есть кто. Скажи, во что тебе вылилось твое "коронование" на роль вора в законе? Сколько косых ты воткнул своим сявкам, чтобы они дружно провякали "да"? – Ты… ты, мать твою!.. – вскочил мордоворот. – Да если я захочу…
Тут же, будто привязанный к нему невидимой резинкой, вслед за ним подхватился и начальник его охраны, крепко сбитый кавказец с шальными глазами.
– Если я захочу, от тебя сейчас мокрого места не останется! – Ты отвечаешь за свои слова?
Бледный как смерть Тимоха сказал это так тихо, что его едва услышали сидящие рядом.
Мне показалось, будто всех хватил столбняк.
Лицо толстощекого вдруг пошло пятнами, хозяин дачи выпучил глаза, будто кто-то воткнул ему кол в заднее место, а сухощавый Орест с такой силой стиснул зубы, что окаменевшие скулы стали похожими на два речных голыша, обтянутых рыбьим пузырем.
Остальные тоже хранили зловещее молчание.
Наконец Орест расслабился, пожевал губами и обратился к Пал Санычу.
– Мы сюда собрались не для того, чтобы выяснять личные отношения, – с нажимом на "личные" проскрежетал он. – И если ты желаешь затеять разборку, то знай – я категорически против.
– И я, – решительно сказал толстощекий.
– Мы все против, – угрюмо пробасил еще один из присутствующих, до сих пор сидевший молчком.
Это был квадратноголовый тип с седым бобриком волос и носом-пуговкой ноздрями наружу.
– Так что лучшее в этой ситуации для тебя извиниться и взять свои слова обратно, – снова вступил сухощавый.
Литые бицепсы мордоворота опали, он сник, опустил голову. – Извини, Тимофей… Я был не прав…
Эти простые слова дались ему с трудом. – Лады, – ответил Тимоха и криво осклабился. – Я не злопамятный…
Он мельком посмотрел на меня, и я прочел в его глазах: "Убей его! Не сейчас, но убей!"
Окончание ужина больше напоминало поминки. Все мрачно жевали, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами, и помимо воли часто поглядывали на большие старинные часы с боем, украшавшие стену над мраморным камином.
У меня было такое впечатление, будто я попал в змеиное кубло в период брачных игр.
Вот-вот блеснет первый луч восходящего солнца, который согреет остывшую за долгую зимнюю спячку кровь, и скользкие тугие тела гадов начнут вить свои смертоносные кольца и петли, чтобы схлестнуться в бескомпромиссной схватке.
Волкодав
Да-а, домик был как картинка – красный импортный кирпич, тонированные стекла окон, какие-то башенки, флюгеры… и кованые решетки на окнах.
Мне показалось, что во дворе, куда мы зарулили на своей видавшей виды "волжанке", открылся всемирный автосалон – так много там было машин самых дорогих и престижных зарубежных марок.
Наша старушка на их фоне казалась даже не бедной родственницей, а нищей попрошайкой, случайно забредшей на бенефис модного кутюрье.
Но мне все это великолепие было по барабану – едва не оцарапав чей-то серебристый "мерс", я нахально приткнул "Волгу" не туда, куда указывал распорядитель, а там, где мне понравилось.
На его возмущенные возгласы примчался откуда-то важный хмырь, но рассмотрев, кто приехал, он только цыкнул на своего подручного и расплылся в благожелательной улыбке.
123 
