... 
119 
– Вулкан был бесподобен! Вся деревня в восторге. А ты… Ты хотел бы показать мне еще одно извержение? – спросила Мара с хитрой улыбкой.
– Конечно!
Им не пришлось далеко идти, поскольку вдовая тетушка Мары, Феба, предоставила им свой деревенский дом на неделю. Готовясь ко сну, Мара сказала служанке:
– Будет странно делать это здесь.
– Уж вам-то не должно быть странно, мисс Мара, особенно учитывая, что вы это сделали прежде времени.
Мара никогда и не надеялась скрыть это от Рут. Она нежно обняла свою ворчливую служанку.
– Ты найдешь себе хорошего человека и тоже это сделаешь, Рут.
Рут покраснела и вышла.
Мара забралась в кровать и стала ждать. Скоро вошел Дэр, На нем был свободный халат. Он совершенно и полностью выздоровел. Он увидел ее чопорную ночную сорочку и приподнял бровь.
– Я решила, что все нужно сделать как следует, – объяснила она.
– Следует ли мне затушить свечу и начать возиться с завязками и шнурками?
– Думаешь, следует? – поддразнила она. Он скинул халат одним движением плеч.
– Все будет, как вам угодно, миледи, но сомневаюсь, что вулкан извергается, соблюдая правила приличия.
У нее пересохло во рту, стоило ей увидеть его красоту и силу. Волна желания окатила ее с ног до головы.
– Тогда я повелеваю вам изнасиловать меня, милорд. Он медленно стянул с нее покрывало.
– Моя прекрасная леди. Как именно вы хотите, чтобы я вас изнасиловал?
Сердце Мары колотилось как сумасшедшее, а пальцы на ногах сжимались.
– Дотла, – ответила она.
Эпилог
Обеденный стол был установлен в мраморном зале Марлоу, самом сердце ледяного дома. Как заметил Николас Делейни: «Сомневаюсь, что у него есть душа».
Несмотря на внушительные размеры Марлоу-Хауса, Саймону и Дженси было нелегко разместить десять пар повес с их детьми, особенно учитывая, что здесь были все дети, от самого старшего – Бастиана Росситера, приемного сына Леандра, до самого маленького – сына Николаса Френсиса.
Дети веселились в отдельной гостиной, а за столом собрались десять супружеских пар. За круглым столом. Это была идея Дэра, а воплотил ее Саймон.
Увидев комнату, Николас рассмеялся:
– Сколько раз я вам говорил, что вы не рыцари короля Артура, а просто повесы!
– Тогда тебе следовало выбрать двенадцать человек, – сказал Люсьен. – Мы либо рыцари короля Артура, либо апостолы.
Свет летнего солнца, все еще лившийся через стеклянный купол зала, сливался со светом дюжин свечей, изгоняя злых духов. Атмосфера была такой непринужденной, как бывает в кругу только самых близких людей. Все разговаривали, смеялись и вспоминали. Десять мужчин вспоминали свое детство, и женщины с удовольствием слушали рассказы о детских проделках своих мужей.
Мара завершила ожерелье из бусин и заказала точь-в-точь такие же для каждой пары, которые она сейчас и передавала за столом. В центре были две жемчужины, представлявшие погибших повес. Дальше следовали топаз, обозначавший Дэра, и гранат, обозначавший Саймона. Далее расположились яшма, нефрит, голубой агат, малахит, гематит и коралл. Завершали ожерелье моховой агат для Кона, серьезного землевладельца, и лазурит для Люсьена.
На Маре была парюра из граненых топазов, которую она получила в качестве свадебного подарка от Дэра.
Дэр поднялся и произнес тост:
– Нет ничего священнее дружбы в жизни и особенно, – он повернулся к своей жене, – в браке. Мы перенесли штормы, проплыли между горгульями и морскими чудовищами и нашли наконец-то спокойные воды в тихой гавани. Пусть все так и остается.
Все подняли бокалы, присоединяясь к тосту, но Николас добавил:
– И пусть в нашем кругу год от года прибавляется по малышу! Повес должно быть много! – Он красноречиво посмотрел на Мару.
Мара зарделась. Похоже, от Николаса ничего нельзя было удержать в секрете.
– Предлагаю выпить за это стоя, – сказал Дэр, счастливо улыбаясь.
– За детей! За настоящих и будущих! Жизнь продолжается! – раздалось с разных сторон под перезвон соприкоснувшихся хрустальных бокалов.
119 
