143 
Его чувство к Бригид очень отличалось от любви к Бренне. Мысли о маленькой знахарке до сих пор причиняли ему боль. Он никак не мог ее забыть. С Бренной было легко, по крайней мере в конце, когда он преодолел ее застенчивость. Но воин признался себе в том, что никогда не мог разговаривать с ней так же запросто, как это было с Бригид.
К Бренне его привлекло сострадание, к Бригид – уважение и страсть. С самого начала охотница зажгла в нем какую-то искру. Даже когда он не доверял кентаврийке и спорил с ней, она все равно привлекала его. Прежде Кухулин никогда не позволял себе размышлять об этом, принимать такое. Теперь он стал ее мужем и не мог думать ни о чем другом.
«Я ничего не сделаю с этим. Бригид назвала наши отношения невозможными. Наверное, она права».
Если бы Кухулин так и не вернулся, Бригид пошла бы его искать. Но тут она услышала шаги воина и испытала невероятное облегчение. В руках он нес вязанку хвороста. Кентаврийка нервно переступила, пытаясь сформулировать то, что ему скажет. Муж подошел, и она вдруг почувствовала, что во рту пересохло, а все слова куда-то испарились. Ничего не говоря, он подбросил сучья в огонь, потом сложил остальной хворост рядом с седлом и мешками. Продолжая хранить молчание, Кухулин порылся в самой большой седельной сумке, вынул оттуда шерстяное одеяло и завернулся в него, как в кокон. Он вздохнул и улегся на бок, лицом к огню. Не веря себе, Бригид увидела, что ее муж зажмурился.
«Этот чертов парень собирается спать!»
– Кухулин, я хочу объяснить, – начала она, но он прервал ее, не открывая глаз:
– Не стоит. Мы оба устали. Завтрашний день будет долгим и трудным. Поспи, Бригид. Мы сможем поговорить позже. – Воин мгновенно засопел.
Ей очень захотелось кинуть в него чем-нибудь тяжелым, например поленом, которое он принес из леса, где пробыл чертовски долго. Или, еще лучше, пнуть его. Сильно.
В результате характер охотницы взял свое, и она не сделала ни того ни другого.
« Вообще-то он прав. Завтра будет долгий, изнурительный день, и мне надо поспать. Кухулин не оставил меня и явно не собирается этого делать в ближайшем будущем. Позже мы обсудим то, что произошло между нами».
Кентаврийка вернулась на свое место возле огня и улеглась рядом со спящим мужем. Она знала, что сможет отдохнуть без проблем. Охотница была приучена отключаться от окружающего мира и засыпать, где и когда только можно. Бригид абстрагировалась от расстройства и смятения, закрыла глаза и позволила дневной усталости овладеть ею, увлечь в темноту.
Ей снилось, что темнота взвихрилась, засветилась и превратилась в туман. Тот коснулся ее кожи, принялся пульсировать на обнаженной плоти, ласкать и пробуждать нервные окончания. Словно опытный любовник, он играл с ее грудью, заставляя соски напрягаться и болеть. Она застонала, беспокойно выгнулась навстречу туману. Марево в ее сне сгустилось, превратилось в губы, язык и рот. Руки Бригид машинально обняли возлюбленного. Охотница еще не успела рассмотреть его, но уже знала, что это Кухулин. Она удивилась тому, что его тело казалось ей таким знакомым и родным.
Он поднял голову с ее груди, улыбнулся и спросил:
– Куда ты нас привела?
– Не знаю. Я сплю.
– Верно, спишь. – Его глаза сверкнули. – Я и раньше приходил в твои сны, но на сей раз не отниму от тебя рук, – отчаянно сказал Ку. – Неважно, что случится, когда мы проснемся. В твоем сне я дотронусь до тебя, обхвачу руками и сделаю моей.
Губы воина, настойчивые и горячие, приникли к ее губам. Она подалась к мужу и позволила ему играть языком, пока его руки были заняты ее грудью. Бригид застонала, не отрываясь от губ Кухулина, чувствуя неодолимую потребность касаться возлюбленного, ощущать его вкус. Она спала, ей снился сон. Поэтому не существовало никаких запретов и страхов, живущих в реальном мире. Охваченная страстью эротического сна, охотница позволила своим рукам бродить по его телу и внезапно обнаружила нечто твердое и жаркое, что удлинилось от ее прикосновения.
«Скажи ему! – прошептал нежный голос – Пусть говорит твое сердце».
– Кухулин, – проговорила она, не отрываясь от него губами. – Я хочу тебя. Я жажду тебя всего. Пожалуйста, знай об этом.
– Я с тобой, моя прекрасная охотница. Весь, целиком. – Он взял ее лицо в ладони и улыбнулся.
Муж снова поцеловал ее, и ей показалось, что она вплавлялась в него. Они больше не были кентаврийкой и человеком, стали чувством и духом. Шок и торжество их слияния пронзили ее с такой силой, что она проснулась, дрожа от только что испытанного оргазма.
143 
