62 
- Как? - спросил Плат.
- Очень просто. Пока мы для них темные лошадки, и они еще не знают нас в лицо (может быть, за исключением меня - я «засветился» возле их конторы; там везде стоят камеры слежения, поэтому не исключено, что мое фото уже лежит на столе их начальника службы безопасности). Поэтому мы имеем небольшую фору. Нам нужно взять «языка».
- Ты в своем уме! - воскликнул Серега. - Не забывай, что мы не в горах Чечни. Да и там война уже подходит к концу. Ты что, пытать его будешь?
- Слегка поспрашиваю…
- А потом?
- Потом… как получиться, - ответил я, отводя взгляд в сторону.
Неженки хреновы! Значит, тем уродам можно шмалять по нам из автоматов, а мы в ответ - ни-ни? Это они начали против нас военные действия, а не мы. И моя совесть будет чиста, если я пришью кого-нибудь из этих козлов.
Придумал же такое Серега - война заканчивается… Как бы не так. Каждый день кого-то мочат - то в Ингушетии, то в Москве, а недавно даже в Кондопоге, которая вообще находится у черта на куличках и там живет тихий, мирный и беззлобный народ. И это называется мирное время!?
Тогда лучше сидеть в окопе. По крайней мере, тогда точно знаешь, откуда ждать атаки.
- Нет уж, братец, - решительно сказал Серега, - нам в такие игры никак нельзя играть.
- Год назад ты думал иначе, - пробурчал я негодующе. - И мы оказались в выигрыше. А все почему? Потому что ситуация заставила. И сейчас, мне кажется, она у нас не лучше, чем была тогда.
- Все равно вступать в конфликт, тем более такого рода, я не разрешаю! - завелся Плат. - Вы сами меня выбрали начальником, поэтому извольте подчиняться. Иначе у нас получится полный раздрай.
Я сдался. А что делать, если мои друзья такие болваны?
- У нас масло есть? - спросил я невинным голосом.
- Зачем оно тебе? - тупо уставившись на меня, спросил сбитый с толку Серега.
Он ожидал, что я, по своему обыкновению, начну спорить, доказывать, горячиться. А тут какое-то масло…
- Пятки смазать. Чтобы я мог бегать быстрее. Раз уж ты запрещаешь близкий контакт с нашими противниками, то мне ничего другого не остается, как бояться собственной тени и шарахаться в кусты даже при малейшем подозрении на опасность.
- Не утрируй. Действовать нужно по обстановке.
- Вот и я об этом.
- Ну да, как же… Ты сначала создаешь себе ситуация, из которой только один выход - пробиться с боем; а потом ее реализуешь.
- Он садомазохист, - поддержал Плата ехида Маркузик. - Это ежу понятно. Для него походя начистить кому-нибудь хлебальник, как для меня выпить стакан кефира на ночь.
- Зато вы оба пушистые, - проворчал я миролюбиво. - У одного сдвиг по фазе касательно сексуальных вопросов, а другой хочет в монахи записаться и уйти в монастырь, чтобы даже духу женского не было поблизости. Человек соткан из достоинств и недостатков; я не исключение. Терпеть не могу несправедливости. Увы, дуэли теперь невозможны. Вот и приходится восстанавливать статус кво доступным мне способом.
- Отмазался… - Марк скривился, словно съел веточку полыни. - Краснобай… И откуда у этой дубины ораторский дар?
- От Бога, отрок, от него. Это мне компенсация за мою малограмотность. Мы ведь академий не кончали.
- Все, эту тему закрыли, - решительно сказал Плат. - Нам нужен план действий на завтра. И на ближайшую перспективу.
- Пардон, ты кое-что забыл.
- Что именно? - удивился Плат и посмотрел на меня с подозрением.
- Нам, - сказал я с нажимом, - хотелось бы знать, где ты целый день рысачил на машине Марка и что в итоге выездил.
- А… Ничего особенного.
Видно было, что Плат уклоняется от прямого ответа.
- Ты не темни, - сказал я резко. - Из-за того, что у меня не было колес, я едва не сел на кукан. Между прочим, - я повернулся к Марку, - его каприз обошелся нашей конторе в двести пятьдесят баксов.
- Что-о-о!? - У Маркузика глаза полезли на лоб.
- Только давай без твоих обычных выступлений. Эти деньги я заплатил таксисту, который увез меня от греха подальше. Задешево подставляться под пули он не захотел.
Я, конечно, немного приврал насчет суммы, которая полагалась таксисту, но кто-то же должен был компенсировать мне расходы на те полведра кофе, что я выпил, наблюдая за бывшим проектным институтом? Той бурдой, что подавали в уличном кафе, я, наверное, испортил себе желудок.
- Опять… - Марк готов был сожрать меня глазами. - Когда это кончится!?
- Мне моя шкура гораздо дороже каких-то презренных зеленых бумажек, пусть и с нарисованными на них американскими президентами. Между прочим, на мои похороны вы потратили бы гораздо больше.
62 
