4 
Он шел к взлетной полосе, слегка согнувшись от веса спасательного жилета, неся шлем в руке. Снаряжение громыхало и позвякивало. Жмурился от восходящего солнца, чувствовал вкус кофе на языке. Запах реактивного топлива JP-4. Утром принял душ, но только сейчас его сознание проснулось и откликнулось на реальность – его ждал истребитель весом в пятьдесят восемь тысяч фунтов. Наконец он надел темно-зеленые летные очки, отражавшие криволинейный аэродром, где техники подкатывали тележки с бомбами к построенным в ряд самолетам, на заднике этого пейзажа был виден густой, сочный лес и голубое небо.
Его истребитель пока проходил техобслуживание. Он обошел иглообразный нос, короткие крылья, хвостовую часть. Медленно и внимательно все осматривая. Самолет был прохладным на ощупь. Он знал его лучше, чем лица собственных детей, – все эти вмятины и заплаты, подтеки гидравлической жидкости, неровности на хромированном цинке в местах повреждений.
«Фантом F-4», идеальный на чертежной доске, на войне был помятой, побитой, израненной, неухоженной, с облупившейся краской и покрытой следами коррозии рабочей скотиной, которая тем не менее служила исправно. Он забрался по лестнице и нагнулся, чтобы влезть в кабину, стараясь не задеть тумблеры на приборной доске. Потом угнездился в пилотском кресле, влез в ремни парашютной укладки, откинулся на заголовник. В кабине пахло горелыми проводами. Температура внутри была больше ста по Фаренгейту, годится для медленного поджаривания. Он закрепил привязные ремни и зафиксировал голени, чтобы в случае катапультирования не размозжить их о передний край фонаря. Подсоединил костюм для защиты от перегрузок к воздушному насосу, надел шлем, пристроил кислородную маску на лице. Пусковая тележка, уже стоявшая рядом с самолетом, загудела, и он щелчком перевел переключатель электропитания на внешний режим. Кабина ожила. Стрелки приборов задрожали, замигали янтарные огоньки индикаторов, с хрипом проснулось радио. Он проверил радиочастоты и прихлопнул муху, залетевшую в кабину. Жар под шлемом все увеличивался.
Там, в другом мире, Элли мыла посуду после обеда, дети, выбегая с рожками мороженого на улицу, хлопали сетчатой дверью веранды. Он всегда прикидывал, что там у них происходит в параллельной жизни. Элли, завязывающая Бену шнурки на кроссовках, выслушивающая по телефону жалобы своей матери, Элли в супермаркете, на ней солнечные очки. Элли читает Джулии, а вот она находит седой волосок, со злостью его выдергивает. Элли добросовестная, Элли сильная. Она живет на территории военной базы в ожидании своего техника, засунутого в консервную банку, своего солдата – лицедея в драме, поставленной политиканами. Разве не так? Он вспоминал свою жену такой, какой запомнил во время последнего отпуска: бокал вина на подлокотнике кресла, в котором она любила читать, большой альбом с репродукциями картин на коленях – на них дебелые телеса, запечатленные художниками Ренессанса. Он представлял, как она рассматривает эти репродукции, отпивает вино из бокала, с трудом заставляет себя лечь в кровать, нежно касается пальцами своей плоти. Он молился, чтобы она не ожесточилась в его отсутствие. А может быть, я себя обманываю, думал он. Может, она счастлива без меня или почти счастлива. Но этого, сколько ни думай, наверняка знать нельзя. Разумеется, ежедневные заботы о детях ее утомляли. Все время одна. И сейчас одна, верил он. Ведь Элли никогда не выказала и тени сомнения в том, что он вернется. Скрывала свою тревогу? Или ее вера в удачу, в то, что он останется цел, была абсолютной?
Сейчас, наверное, его напарник, офицер-электронщик, уже на заднем сиденье. Друг дружку они видеть не могли, только переговаривались по внутренней связи. Чарли включил левый двигатель, двинул ручку дросселя вперед, наблюдая, как растут обороты и температура выхлопа по скользившим вверх стрелкам приборов. Когда левый двигатель достиг нормального режима холостого хода, он запустил правый и переключился на внутреннее электропитание. Обслуживающий персонал выкатил тележку подзарядки из-под самолета. Он потянулся и захлопнул фонарь кабины. Обмениваясь сигналами с техниками наземной службы, проверил воздушные тормоза, закрылки, элероны. Большие пальцы взлетели вверх: всё в норме. Солнце уже появилось над кромкой леса на горизонте. Его ведомый тоже был готов.
– От винта!
– Есть от винта!
Он быстро вырулил к взлетной полосе. Техник нырнул под фюзеляж и привел в боевой режим бомбы на бомбодержателях и ракеты.
4 
