Когда она обдумала всю ситуацию прояснившимся умом, уже не подверженным влиянию неотразимых мелодий, что наигрывал маг, замаскировавшийся под музыканта, ей нетрудно было увидеть то ли гипнотический, то ли наркотический эффект музыки Орфея; она одинаково воздействовала на все и всех, до чего и до кого доносилась. Умершие души, стремившиеся к полям Элизиума, останавливались, когда Орфей проходил мимо них. Цветы и деревья склонялись к музыканту. Лина поймала себя на том, что и сама глупейшим образом улыбается, когда оказывается близко к Орфею и слышит его голос.
— Ух... Он похож на слишком сладкий леденец. Поначалу кажется потрясающе вкусно, но очень скоро начинает тошнить, — сообщила Лина в пространство, утешаясь звуком собственного, абсолютно не гипнотического голоса и коротко кивая удивленным душам умерших, кланявшихся ей, когда она быстро проходила мимо. — Мне следовало быть поумнее. Надо было больше внимания обратить на Эвридику, а не таращиться на этого поющего парнишку. И нечего было так раздуваться от гордости после истории с Дидоной. — Лина, сердясь на себя, сильно прикусила нижнюю губу.
Небо над ее головой изменилось, и Лину вдруг пронзило тревожным холодком. Она слишком хорошо знала, что угасающий свет означал приближение темной дороги, по которой они с Эвридикой шли из Верхнего мира.
Лина приказала себе не думать о дурных снах и темноте. Если Эвридика намерена снова пройти через все это, то и она должна пройти.
Впереди послышался яростный лай. Потом далекая музыка стала громче, и грозные звуки сменились совершенно щенячьим повизгиванием. Лина покачала головой. Какого черта... она поморщилась от неудачного каламбура... но какого черта делает этот самый Орфей? Держась на достаточном расстоянии от его одурманивающего напева, Лина тем не менее прибавила шагу и наконец побежала ровной трусцой. Длинные ноги Персефоны уверенно несли ее вперед. Дыхание было глубоким и ровным. Лина довольно улыбнулась. Тело Персефоны было не только молодым, оно было еще и сильным и выносливым.
Дорога резко повернула влево, и Лина перешла на шаг. Впереди, прямо перед ней, путь преграждал чудовищный, невероятных размеров пес.
Тварь подняла голову и угрожающе рыкнула, уставившись на Лину. Лина моргнула, не веря собственным глазам, но картина осталась прежней.
— У этой чертовой штуковины три головы... — пробормотала Лина.
Чертова штуковина зарычала. Лина стиснула зубы. В конце концов, это просто собака. Ну да, самая большая собака в мире. И у нее — merda! — три головы. Тварь предупреждающе оскалилась. Из трех пастей капала слюна. Три пасти? Лина улыбнулась. Этот пес был всего лишь увеличенной версией ее Эдит-Анны, слюнявой, добродушной Эдит-Анны, только умноженной на три. Смех Лины заставил три пары ушей насторожиться. Лина быстро шагнула вперед, говоря таким тоном, каким она обычно разговаривала с собаками, — это весьма отличалось от ее «кошачьего» тона... кошки терпеть не могут, когда с ними говорят как с младенцами.
— До чего же ты большой и симпатичный зверь! — ласково сказала Лина.
Змееподобный хвост осторожно шевельнулся.
— Ты просто чудо, никак не ожидала такое увидеть! И подумать только, я ужасно скучаю по своей Эдит-Анне, а ты так на нее похож! Ну, думаю, пока я здесь, ты вполне можешь стать моим большим плохим адским песиком, да? — Лина уже подошла к трехголовому монстру на расстояние вытянутой руки.
— Ар-ррр? — обалдел пес.
— Моей Эдит очень нравится, когда ее чешут за ухом. Наклонись-ка, я попробую...
Лина подняла тонкую руку к уху, одному из шести. Тварь склонила ближайшую голову. Лина почесала адского пса за ухом.
Голова испустила глубокий вздох и ткнулась носом в руку Лины, едва не сбив с ног. Две другие головы жалобно заскулили.
— Вот какая хорошая собачка, — усмехнулась Лина, поглаживая среднюю голову по влажному носу. Третья голова по-щенячьи взвизгнула. — Ну и ты иди сюда. Хочешь, почешу шейку?
Лина ласкала и гладила гигантского пса, а сама лихорадочно вспоминала его имя.
Цербер — сторожевой пес Подземного мира. Его работа — пожирать души, которые пытаются сбежать из царства умерших, и не пропускать живых, пытающихся проникнуть во владения Гадеса.
— Ну, ты со своей работой не справился, большой мальчик, — сказала Лина.
Пес заскулил, и все три его морды виновато вытаращили огромные глаза.
— Ничего, не переживай, Орфей и меня тоже сумел одурачить.