Особенно,... 
80 
Лина посмотрела на звезды, оказавшиеся на самом деле духами нимф.
— Что ты здесь делаешь, Персефона?
Откровенная страсть в голосе Гадеса поразила Лину. Что с ним сегодня происходит? И как это может быть, что он одновременно выглядит таким могучим — и таким ранимым? Лина покачала головой и ответила с предельной честностью:
— Я выпила слишком много амброзии и подумала, что, если погуляю в саду, мне будет легче заснуть.
Гадес секунду-другую смотрел на нее молча, потом моргнул, запустил пальцы в собственные волосы и протяжно вздохнул. Черты его лица постепенно расслабились.
— Слишком много амброзии? Да, понимаю твои ощущения. В голове все плывет, а ноги едва держат.
Гадес вдруг стал немножко больше похож на простого смертного, и Лина улыбнулась с облегчением.
— Рада слышать, что не со мной одной такое случается.
— Прогулка действительно поможет. — Он улыбнулся в ответ и галантно поклонился Лине. — Сочту за честь составить тебе компанию.
Лина усмехнулась, присела в реверансе... и только тут сообразила, что на ней нет ничего, кроме тонкой шелковой ночной сорочки. Она откашлялась.
— Э-э... я, кажется, одета не совсем подходящим образом.
Глаза Гадеса сверкнули темным огнем, когда он отвел взгляд от вспыхнувшего лица богини и посмотрел на ее тело, укрытое тонким шелком. Он расстегнул пряжку своего плаща и стремительным движением, напомнившим Лине матадоров, набросил плащ на плечи богини.
— Так лучше?
Провалившись в теплый запах плаща, Лина могла только кивнуть.
— Значит, я могу сопровождать тебя?
— Конечно.
Гадес улыбнулся, взял ее под руку и медленно повел по ночным садам. Они не разговаривали; они просто привыкали ощущать друг друга. Гадес выбрал широкую дорожку, разделявшую сад пополам. Лина благоговейно смотрела по сторонам. Необычайно мягкая ночь Подземного мира бросала легкий волшебный свет на спящие цветы и кусты. Большинство цветов закрылось, но все равно их было достаточно, чтобы ландшафт вспыхивал снежной белизной.
— Не могу понять, когда они прекраснее — днем, во время полного цветения, или вот сейчас, когда они похожи на сеющих детей, — сказала Лина, осторожно касаясь пальцем закрывшегося цветка молочно-белой дневной лилии.
Ей следовало бы вовремя вспомнить, что она — богиня весны. Тогда она, конечно же, не удивилась бы тому, что цветок раскрылся в ответ на ее прикосновение.
— Ты можешь объединить оба варианта их красоты, — сказал Гадес.
Лина нахмурилась.
— Нет, я не хочу, чтобы они понапрасну утомлялись. — Она секунду подумала и погрозила цветку пальцем. — Засыпай опять, — велела она лилии.
И та со звуком, похожим на вздох, сомкнула лепестки.
Лина повернулась к Гадесу и увидела, что он смотрит на нее с совершенно непонятным выражением. Прежде чем Лина успела спросить, что не так, он взял ее руку — ту, которой она касалась цветка, — и повернул ладонью вверх, а потом поцеловал кончик каждого пальца.
Лину снова скрутило внутренней судорогой, стоило ей ощутить кожей его губы. И ей хотелось, чтобы он целовал не только руки.
А он, слишком быстро отпустив ее руку, сказал:
— Ты очень добрая богиня.
Она не была настоящей Персефоной, но почувствовала себя истинной богиней. И вместо того чтобы снова позволить ему взять ее под руку, Лина сжала его пальцы. Губы Гадеса дрогнули — и наконец темный бог улыбнулся по-настоящему. И они пошли дальше, взявшись за руки.
— Мне бы хотелось показать тебе кое-что, — сказал вдруг Гадес. — Кое-что очень важное для меня.
Лина посмотрела на него, и их взгляды на мгновение встретились. Но Гадес тут же отвернулся, и Лина увидела, как напрягся его подбородок.
— Если это важно для тебя, я буду рада это увидеть.
Лицо Гадеса расслабилось, он снова сжал руку Лины.
— Сюда.
Первый ярус садов закончился, и Гадес повел ее вниз по ступеням на второй. Когда Лина сегодня собирала нектар, она была совершенно не в состоянии замечать что-либо еще, кроме сладких липких капель, и теперь ей хотелось бы остановиться и получше рассмотреть фонтаны и статуи, однако Гадес все прибавлял шагу. Ясно было, что он стремится как можно быстрее добраться до того, что хотел показать Лине. Загоревшись любопытством, Лина тоже ускорила ход, чтобы поспеть за темным богом.
На третьем уровне Гадес повернул на тропу, уходившую вправо. Она изгибалась буквой «S». И постепенно ухоженные лужайки и клумбы исчезли, вокруг встали большие сосны. Их острый залах напомнил Лине об отпуске и доме.
80 
