69 
Капитан ухмыльнулся:
— У них это именуется — революционная целесообразность…
— Да, мне в бумагах Третьего охранного подобное попадалось, — кивнул Савельев. — Нет такой жертвы, которую нельзя принести на алтарь революционного дела… Неспроста это…
— Вы что же, полагаете…
— Не знаю, — сказал Савельев. — Точных данных нет. А «гадать» и «предполагать» в таких условиях не стоит, вы, как более опытный, думаю, согласитесь… Просто — тревожно что-то. Двое матерых, убежденнейших террористов так стремятся попасть на прием, что пошли даже на… Неужели все из простого любопытства к историческим событиям? Вот лично я изъял бы эту парочку, не дожидаясь финала…
— Не нам с вами решать, — сказал капитан.
— Я знаю. И все же следовало бы их изъять. Иначе, чего доброго, на такую ломку Истории напоремся…
— Вы, главное, не паникуйте.
— Я и не думаю. Мне просто очень тревожно, учитывая все обстоятельства… Ох, неспроста это… Прием случится уже послезавтра, Тягунов сам говорил…
Капитан ответил спокойно и веско:
— Тягунов во дворец не вхож. А потому точных сроков знать никак не может. Даже если Барятьев — вот уж кто вхож — ему сказал про послезавтра, то и он ошибся. Прием в Головинском дворце будет только через неделю, потому что невесте цесаревича пришлось на несколько дней задержаться в Петербурге. Причина самая житейская и даже чуточку комическая: не в чем ей на прием являться. У нее с собой только два платьишка, да третье на ней. Все три шиты немецкими портняжками в глухой провинции, эти фасоны давным-давно из моды вышли — вы же должны помнить из истории, что за нищая дыра — Ангальт-Цербст. Вот в Петербурге ее сейчас срочно и обшивают — должна же невеста цесаревича выглядеть пристойно при блестящем елизаветинском дворе… Так что времени у нас — целая неделя. Это вас успокаивает немного?
— Пожалуй, — сказал поручик, ссутулившись за столом. — И все равно тревожно на душе, спасу нет…
— Бросьте, — жестковатым начальственным тоном сказал Калязин. — Для вас главное — сосредоточиться на предстоящем ночном предприятии. Когда речь идет о Брюсовом наследстве, можно ожидать любых неприятных сюрпризов…
Поручик поднял глаза, спросил с тоской:
— Ну почему ж за Брюсом прежде не смотрели?
— Смотрели, друг мой, смотрели, я сам и потратил некоторую толику времени. Но вы же прекрасно знаете про нашу дикую нехватку людей и средств… Никаких угроз по нашей линии Брюс вроде бы и не представлял, вот и не занимались им особенно. Не набрали мы еще такого размаха, чтобы разгадывать исторические загадки из чистого научного любопытства. Да и Брюс умел путать следы. Кто же знал, что так обернется, что он, стервец, наткнется на путешествия по времени…
Глава XII
ПЕЩЕРА АЛИ-БАБЫ
Тягунов выглядел всерьез озабоченным. Наклонившись над лежащим Савельевым, спросил:
— А может, послать все же в Москву за лекарем?
— Да не стоит, — сказал Савельев, лежащий поверх постели одетым, только без камзола и сапог. — Сначала живот прихватило весьма даже чувствительно, но помаленьку проходить начало, сейчас и не болит вовсе, только муторно как-то в брюхе, вот и все…
В доказательство он приподнялся, сел на постели и потянулся за трубочкой, стараясь, чтобы вид у него был не то чтобы бравый, но безусловно выздоравливающий.
Почесавши в затылке, шумно повздыхав, Тягунов сказал:
— Ну ладно, тебе виднее. Коли все лучше и лучше…
— Говорю тебе, не болит больше. Мутит легонечко, и все. А вот есть решительно не хочется, так что не пойду я к ужину, буду валяться да табачком баловаться, табак — вещь полезная.
Тягунов звонко хлопнул себя ладонью по лбу:
— А я ж гадаю! В трактире обедал?
— Ну, обедал…
— Вот это оно и есть. Сожрал какую-нибудь тухлятину, куда сыпанули пригоршню перца, чтобы душок отбить… На Москве это сплошь и рядом, иногда неделю брюхо крутит, в нужник избегаешься.
— Трактир был приличный. Одни купцы и прочая чистая публика.
— Приличный — не приличный… — махнул рукой Тягунов. — Трактирщики — это ж такая сволочь… В самом приличном заведении на кухню иногда такая дрянь попадает, что руки бы поотрубал… Вот что, — сказал он убежденно. — Тебе нужно водки с порохом выпить. Как рукой снимет. Самое верное средство, тыщу раз в армии проверенное. Тут не то что боль в брюхе — любая лихоманка враз отвяжется — ну, понятно, кроме тех хворей, что мужики от баб цепляют, хо-хо-хо! В самом деле. Сейчас схожу, пороху раздобуду, намешаем в стакан — и исцелишься живенько.
69 
