17 
Кто-то дернул Тойера за рукав, он в ярости оглянулся. Это оказалась Бабетта. Рядом с ней стоял ухмыляющийся парень с черными волосами, тщательно зачесанными назад с помощью геля.
— Я Озгюр, — сказал мальчишка. — Круто. Я хочу стать полицейским.
— Никаких контактов на месте происшествия, никакой информации журналистам, — бессмысленно тараторил Зельтманн.
Тойер тряхнул головой, зачем-то потрепал Бабетту по плечу, затем молча поднырнул под ленту. Что тут было говорить. Он сделал несколько шагов. Навстречу ему уже шел Штерн:
— Гунтрам Нассман, пастор из церкви Святого Духа, найден убитым во дворе. Довольно сильно изувечен. — Они свернули во двор пасторского дома. — А самое странное то, что у него в кармане или в руке было письмо Рони. Во всяком случае, оно лежало рядом с его трупом.
— Письмо от убитой? — глупо переспросил Тойер.
Штерн кивнул.
— Я ничего не понимаю, — сообщил он.
Пасторский дом стоял на большом участке земли, что было большой редкостью в Старом городе с его теснотой. Там даже сложилась грубоватая поговорка: «Сосед примет льняное семя от запора, а у меня понос». Справа от основного здания находился недавно сооруженный павильон, вероятно, предназначенный для приходских мероприятий. Тойер не очень-то знал, чем занимаются пасторы при жизни, и сейчас складывалась не самая удобная ситуация для того, чтобы это выяснять. Да и представить себе это место в обычное время теперь, в возникшей суете, было нелегко. К сожалению. Ведь Тойер прежде всего старался мысленно переноситься в моменты, предшествовавшие преступлению, — это был его первый шаг в расследовании. Так что на сей раз то, что он не посещал церковь, оказалось его минусом.
Труп лежал под белой простыней возле ступеней, ведущих к порталу.
— Отпечатки подошв нашли? Снег может сослужить нам хорошую службу! — крикнул Тойер.
— Ничего мы не нашли, — вздохнул Лейдиг. — Снег начался лишь час назад. А следы, если и были, то их успели затоптать. — Он махнул рукой в сторону оттесненных зевак.
К гаупткомиссару подошел молодой полицейский:
— Вы хотите взглянуть на труп?
Тойер подумал: «Нет» — и утвердительно кивнул.
Череп был сильно деформирован. Наверху, над входной дверью, было распахнуто окно.
— Сброшен? — шепотом спросил Тойер.
— Череп раскололся. Возможно, от удара о камни. — Лейдиг произнес это холодно и спокойно. В таких вещах маменькин сыночек был наименее впечатлительным из всей группы. — Подождите, я сейчас посвечу.
Тойер махнул рукой, мол, не надо, но яркий конус уже выхватил из тьмы лужу крови и что-то белое.
Ильдирим сидела за кухонным столом и обливалась слезами: она резала лук.
— Можно, я помогу? — спросил Озгюр. — У нас в школе я ловко режу лук. На уроках домоводства.
Ильдирим помотала головой.
— Честное слово, клянусь.
— Озгюр… — Она смотрела мимо него, на свою Бабетту. Девочка похорошела, теперь ее уже не назовешь страшненькой, и это приятно. Румяные щечки, здоровый вид у малышки… Он трахает ее, молодой похотливый кобелек… Что ж, такой возраст… старшеклассник… Я и сама была старшеклассницей… я должна дать ему шанс. Засранцу этому.
— О'кей, Озгюр, — со стоном проговорила она. — Тогда почисти мне лук. Всю сетку.
— Эй, там ведь его много. Что вы собираетесь готовить?
— Луковый суп, — ядовито ответила прокурор. — Бабетта, мне нужно с тобой поговорить.
— Луковый суп, — смиренно повторил мальчишка. Зрелище получилось трогательное: парнишка, словно сошедший с обложки молодежного журнала «БРАВО», сидел за стареньким кухонным столом и — достаточно ловко — чистил злой лук. Ильдирим отвернулась и вытащила девочку из кухни.
— Он глуп, — прошипела она. — Неужели тебе не ясно, что он глуп?
Бабетта посмотрела на нее с нежностью и чуть ли не свысока:
— Я не собираюсь выходить за него замуж…
— Значит, ты согласна со мной, что он глупый?
— Но ведь я тоже такая же…
Приемная мать ничего не могла возразить. При всей любви у нее тоже были подобные подозрения — хотя в последнее время они почти исчезли… Может, все дело в любви, она ослепила ее? Родительская забота, беседы по душам, выговоры, конфликты, иногда доводившие ее до отчаяния, теперь казались ей выходом, спасением из водоворота вопросов и проблем.
— Короче, так нельзя себя вести. Твой дружок вернулся с каникул раньше времени, и ты поскорей смылась. А потом рассказала, что, оказывается, вы еще мешали Иоганнесу работать… В Старом городе…
17 
