Сюзанна закричала. Но мужчина лишь рассмеялся в ответ.
– Здесь тебя никто не услышит, крошка.
По крайней мере, теперь ей было известно, что у мужчины шотландский акцент.
Он наклонился и вытащил ее из машины, а потом куда-то понес, чуть согнувшись под ее тяжестью. Сюзанна не видела, куда он идет, однако воздух стал другим, и она поняла, что они вошли в дом. Несколько ступенек, поворот направо, и мужчина бросил ее на пол в ярко освещенной комнате. Сюзанна закричала, больно ударившись. И опять по ее голове стукнули чем-то холодным и твердым.
Когда в следующий раз Сюзанна пришла в себя, то обнаружила, что сидит голая на толчке в туалете, причем ее правую руку удерживают наручники, другим концом прикрепленные к перекладине для полотенец, накрепко вделанной в стену. Не в силах прояснить мозги, затуманенные болью и отчаянием, Сюзанна все же поняла, что ноги у нее тоже связаны цепью, которая уходит куда-то вглубь и не позволяет ей подняться.
Однако теперь она по крайней мере знала, где находится. Чтобы отметить первую годовщину их свадьбы, Томас снял этот дом в корнуоллской глубинке, и они провели тут неделю, карабкаясь по скалам, наблюдая за птицами, готовя простую еду и каждую ночь любя друг друга. Это была идиллия.
А теперь был кошмар.
И чем дальше, тем Сюзанне становилось страшнее.
Она закричала, и мужчина пришел. Высокий, широкоплечий, с мускулами человека, привыкшего к физическому труду, он был коротко пострижен, и у него было до странности знакомое лицо. Вот только Сюзанна не могла вспомнить, где видела его. Впрочем, в нем не было ничего примечательного. Ничего особенного. И если бы Сюзанна описала его, то ее описание подошло бы тысячам мужчин. Темные брови, голубые глаза, бледные щеки, прямой нос, обыкновенный рот и немного срезанный подбородок. Единственное, что ее поразило, так это его белый врачебный халат и стетоскоп, висевший на шее, как у настоящих врачей. Он остановился в дверях, оценивающе оглядывая ее.
– Зачем вы это делаете?
– Не твое дело, – сказал он и достал вторые наручники. – Не крутись, а то будет больнее.
Сюзанна попыталась ударить его свободной рукой, однако он опередил ее и защелкнул наручники на втором запястье, прикрепив их другим концом к трубе. Потом, взяв рулон лейкопластыря, приклеил ее руку к стене, лишив ее всякой возможности двигаться.
Не веря собственным глазам, Сюзанна в ужасе смотрела, как он стягивает ей руку манжеткой. Потом он вышел, но немного погодя вернулся с аппаратом, который она не могла не узнать, так как много лет сдавала кровь.
– Что вы делаете?
Тем временем он нашел вену и ввел в нее иглу.
– Беру кровь, – спокойно отозвался мужчина, в голосе которого звучала та же уверенность, что у сестер в донорском центре.
Ничего не понимая, Сюзанна смотрела, как ее кровь течет по трубке и заполняет кувшин.
– Вы сумасшедший!
– Нет. Я просто другой, – отозвался мужчина, усаживаясь в ожидании на край ванны.
Сюзанна перевела на него испуганный взгляд.
– Что вы собираетесь со мной сделать?
– Собираюсь вдоволь кормить и поить тебя, чтобы у тебя было много крови.
Он встал и направился к выходу из ванной комнаты.
– Вы вампир? – еле слышно спросила Сюзанна.
Мужчина обернулся, улыбаясь. Больше всего ее до сих пор пугала его кажущаяся нормальность.
– Нет. Я художник.
Вернулся он, неся самые разные кисти – от немыслимо тоненькой, похожей на те, которыми китайцы выводят свои иероглифы, до чуть ли не в дюйм толщиной. С удовольствием убедившись, что у него есть около пинты крови, он вынул иглу и, положив на ранку вату, заклеил ее лейкопластырем, чтобы прекратить кровотечение. Потом он снял с Сюзанны наручники и быстро отступил, чтобы избежать возможного удара.
– Ну, крошка, теперь меньше болит?
Поставив кувшин с кровью в раковину, мужчина опять ушел и быстро вернулся с кружкой лечебного питья и одноразовой тарелкой, на которой лежали сэндвичи с паштетом и шоколадные бисквиты. И то, и другое он поставил на пол так, чтобы Сюзанна могла дотянуться до них свободной рукой.
– Поешь, и не будет кружиться голова. Кровь отчасти восстановится.
С этими словами он повернулся к ней спиной, словно она перестала интересовать его, взял кувшин и сунул кисти в карман. После этого он шагнул в ванну и внимательно осмотрел стену. Поверх двух рядов плитки примерно шесть квадратных дюймов стены были выкрашены белой краской. Мужчина выбрал средних размеров кисть и опустил ее в кувшин.