Человек двадцать, одетые столь же живописно, как экипаж шлюпки, с любопытством пялились на Сварога. Кое-кто хихикал при виде столь экстравагантно одетого спасенного, но лица у них были не такие уж веселые, словно бы сумрачные.
Они поспешно расступились перед человеком, которого Сварог узнал мгновенно. Высокий, темноволосый, с аккуратно подстриженной бородкой, в синем кафтане, богато вышитом золотом. Сварог помнил и этот меч в роскошной оправе, и ожерелье с синими самоцветами.
Он ничего не успел сказать – палубный мастер шагнул вперед и торопливо сообщил:
– Изволите жаловать, капитан, – торговый человек по имени Робинзон Пузо, из Пограничья. Рад-радешенек, по лицу видно…
Сварог неловко поклонился, видя, как Джагеддин слегка приподнял бровь. Судя по этому жесту, по взгляду, капитан его тоже узнал, так что не стоило выставлять себя на посмешище, вслух представляясь вымышленным именем.
– Я вам несказанно благодарен, капитан, – сказал Сварог, старательно избегая встречаться взглядом с Джагеддином. – Положение мое было самое унылое, и, если бы не вы…
– Ну что вы, не стоит благодарностей, – сказал Джагеддин с самым непроницаемым видом. – Святое дело. Сначала ты делаешь кому-то добро, потом твое доброе дело к тебе же возвращается… – Он чуть повернул голову: – Половник!
Вперед протолкался лысый коротышка с голым брюхом, настолько пропитанный шибавшими на добрый уард вкусными кухонными ароматами, что просто обязан был оказаться корабельным кухарем. Вон у него и пояс, увешанный ножами, длинными разнокалиберными вилками и прочими орудиями производства…
– Проводи гостя в каюту, – распорядился Джагеддин. – Принеси поесть-попить, одежду подбери… Отдохните, любезный Робинзон, от всех треволнений, чувствуйте себя, как дома…
Кухарь отступил, сделав рукой приглашающий жест. Сварог, еще раз поклонившись капитану, направился за ним.
И почувствовал, как его виски словно бы гладят невидимые метелочки из перьев, вызывая не просто щекотку, а еще и неприятное, давящее ощущение. Стараясь делать это незаметно, попытался высмотреть источник неприятностей, взглянуть, кто это его изучает по всем колдовским правилам.
Долго стараться не пришлось, достаточно было взглянуть искоса на капитанский мостик. Там, небрежно и грациозно опершись на перила балюстрады, стояла молодая женщина в мужской одежде, с распущенными волосами, с абордажной саблей на поясе. Неизвестно, узнала ли она Сварога (по крайней мере, его защиту не преодолела), зато Сварог ее сразу узнал – та самая красотка в домотканом платье, которую он спас в Готаре заодно с Джагеддином. Тогда он еще не был обучен некоторым полезным премудростям, но вот теперь моментально определил, с кем имеет дело.
Ведьма. Самая натуральная, патентованная, если можно так выразиться. Знать бы раньше…
Он уже прекрасно знал, чем отличается колдовство от ведьмачества – спасибо старухе Грельфи, просветила в два счета с помощью драгунских словесных оборотов и насквозь вульгарных, но удивительно метких и образных сравнений…
Между колдуном и ведьмой такая же разница, как между развратником и извращенцем. Развратник вовсе не обязательно плох, зато растлитель малолетних или насильник исполнен скверны по сути своей и сути своих поступков. Примерно так говорила старуха. Колдунья вовсе не обязательно служит злу (хотя порой, что греха таить, ходит в опасной близости и может запачкаться), но вот ведьма изначально получает все свои способности от сил зла и служит исключительно им. Что же, это и есть разгадка черного ореола вокруг «Призрака удачи»? Или все гораздо сложнее и хуже? Кто бы знал… Кто бы знал тогда! Вероятнее всего, эта красотка с самого начала была ведьмой, а не стала ею за то время, что они со Сварогом не виделись. Получается, что покойный барон Готар однажды едва не совершил все же доброе и богоугодное дело, пытаясь сжечь ведьму, быть может, единственное доброе и богоугодное дело в своей неприглядной жизни – и помешал ему не кто иной, как Сварог, совершенно не разбиравшийся в таларских сложностях…
Узнала или нет? Непонятно… Нет, но каково: баба на корабле невозбранно разгуливает по капитанскому мостику… Небывалое зрелище, нарушающее все традиции. Как же должен был размякнуть Джагеддин, чтобы… Спеленала, а? Опутала? То-то лица моряков вовсе не лучатся безмятежным весельем. У многих должны блуждать в голове самые унылые мысли: вряд ли у ведьмы хватит умения подчинить себе всех, силенки не те…