Марута вдруг резко повернулась и исчезла за дверью, ведущей с мостика на лесенку, откуда можно было попасть в капитанскую каюту и на «Божьем любимчике», и на военных кораблях Сварогова флота примерно такая же планировка, так что не ошибешься.
Вот это ему не нравилось еще больше – отсутствие ведьмы на сцене. Вряд ли струсила настолько, что побежала прятаться под кровать – есть подозрение, как раз наоборот…
– А почему вы, собственно, решили, что мы собираемся палить по черным тюленям? – спросил Джагеддин все тем же спокойным, даже слегка насмешливым тоном.
– А к чему тогда все эти приготовления? – рявкнул Бунак. – Мы идем прямехонько к острову, пушки заряжены картечью, шлюпки готовы к спуску…
– Бунак, Бунак… – укоризненно покачал головой Джагеддин. – Ты опять шум поднял, не разобравшись…
– А что тогда?
– Могу тебя успокоить, у меня совершенно другие планы…
– Интересно, какие?
– А вот это уже совершенно не твое дело, – вкрадчиво сказал Джагеддин. – Коли уж ты ссылаешься на стародавние уставы, так и мне позволь тем же фарватером идти… Сам прекрасно помнишь иные тонкости, договор подписывал, как всякий рыцарь удачи… Капитан в обычное время не обязан отчитываться перед командой в своих действиях и разглашать заранее свои намерения… – он повысил голос. – Я что, не прав?
Сварог бросил по сторонам быстрый взгляд – очень многие, только что яростным ревом выражавшие одобрение Бунаку, теперь кивали, соглашаясь с капитаном.
– Так то – в обычное! – крикнул Бунак. – Режьте меня на кусочки, но время сейчас самое что ни на есть необычное! Ты по тюленям собрался палить!
– Да с чего ты взял?
– Соображаю же, не дурак!
– Нет, с чего ты взял?
– А зачем пушки заряжены картечью? Зачем мою команду заставили вооружиться картечницами? Зачем все это?
Ухмыльнувшись, Джагеддин сказал, произнося слова так, словно тщетно пытался что-то вдолбить малолетнему несмышленышу:
– Бунак, хороший ты человек, и драчун отменный, но вот с сообразительностью у тебя всегда было слабовато. Я тебе по-хорошему, в который раз напоминаю: есть писаный договор, где четко обозначены все права и обязанности – и членов экипажа, и капитана. Я тебе еще раз говорю: капитан в обычное время не обязан…
Не слушая более, Сварог подошел, взял палубного мастера за рукав и шепнул на ухо:
– Лопни моя селезенка, он попросту тянет время…
– Вот и я так думаю, – зло прошептал Букнак. – Хреновенькие дела. Эта стерва не зря смылась…
– Но надо же что-то делать. Протянем, может плохо кончиться…
– Думаете, я не понимаю? – оскалился Бунак. – Нужен порыв, а его пока что нету… Убалтывает он ребят, чтоб ему…
Сварог его прекрасно понимал – и в самом деле необходим порыв. Необходимо, по крайней мере, чтобы кто-то первым остервенело заорал «бей!», сделал первый выстрел, нанес первый удар… И уж тогда понесется так, что разжигать не придется. Но непохоже что-то, чтобы палубный мастер решился…
– Выстрелить? – спросил Сварог совсем тихо. – С такого расстояния не промахнешься…
– Подождите! – вскрикнул Бунак с изменившимся лицом. – Я ж не хочу, чтобы его убили, его бы в нормальное состояние привести, в прежнее… Это ведь Джагеддин…
– Уверены? – поморщился Сварог.
– Всегда есть надежда…
«Твоим бы хлебалом, сударик, да медок наворачивать», – подумал Сварог сердито. Плохо верилось, что капитана удастся еще вытащить из той поганой ямы, куда он залез по собственному желанию.
А впрочем, это обстоятельство было сейчас не главным. Самой насущной задачей оказалась другая: как поступить? Ему всерьез казалось, что лихой напор, быстрый отчаянный удар по защитникам капитанского мостика волне мог принести победу. Но палубный мастер, раздираемый меж человеколюбивым желанием все исправить и старой любовью к своему капитану, похоже, не годился в предводители. А за Сварогом то ли пойдут, то ли нет… Впереди явственно обозначился тупик. Мятежники на глазах теряют решимость, началась тягучая перебранка, а тем временем…
Вот именно – тем временем! Сварог почувствовал, как кожу на лице ему стягивает словно бы морозом. Из-под двери, за которой скрылась Марута, стали медленно, невесомо выползать завитки темного дыма, напоминавшие те, что заполонили каюту, когда ведьма ухитрилась его себе подчинить. Только эти были гораздо темнее – и гораздо красивее, следовало признать. Они напоминали уже не дым, а скорее аккуратные узоры, наносимые чеканщиком на податливую медь, они не расплывались, просто-напросто удлинялись, вытягивались, понемногу заполняя капитанский мостик, покрывая чистые доски настила шевелящимся ковром, безукоризненным узором, держась над самой палубой, распространяясь не так уж быстро, но неостановимо, целеустремленно…