13 
Савин ссыпал монеты в карман, застегнул его на «молнию» и вскочил в седло.
Он давно уже должен был догнать тяжело груженную повозку, но… не было впереди никакой повозки. Слева тянулся внушительный скалистый обрыв, справа стелился по-над морем туман. Вот он, единственный на участке в несколько миль протяженностью пологий подъем, по которому только и могла подняться повозка, но Савин успел бы сюда раньше, неминуемо обогнал бы их!
Немилосердно понукая Лохинвара, Савин поскакал вверх. Перед ним, как и давеча, раскинулась посеребренная лунным светом равнина. И нигде не видно повозки. Позвякивали в кармане монеты, фыркал Лохинвар, где-то далеко слева, над островком косматых кустов, протяжно, пронзительно кричала какая-то ночная птица.
Савин хотел спешиться, но не смог – почему-то он чувствовал себя уверенно лишь на коне, слившись с теплым, живым, почти разумным существом. Лохинвар был свой, из знакомого и привычного мира… или и он? Если и он сейчас «во что-нибудь такое превратится»? Вокруг – не тронутые цивилизацией пустоши, до города далеко, печально стонет неизвестная птица, а луна похожа на череп…
Ну, это уж ты чересчур, одернул себя Савин. Ты видывал и не такое. Но, возразил он себе, все, что ты видел, было пусть и опасным, однако своим, а это – совсем чужое, неизвестное…
Лохинвар насторожился.
– Опять? – зло пробормотал Савин, всматриваясь. На этот раз он твердо решил не хвататься за пистолет – разве что неизвестный монстр вцепится в ботинок. Он только расстегнул футляр камеры и ждал.
Два черных зверя, поджарых и лобастых, неслись наискосок по склону холма метрах в двухстах от Савина – весело, игриво. Они шутя бросались друг на друга, останавливались с размаху, бороздя лапами дерн, рычали, кувыркались. Была в этом беге, непонятной игре под луной, ясная и постороннему радость, упоение своей ловкостью, силой, ночным простором.
Савин замер. Камера праздно болталась на ремне. Они были похожи на собак – но не собаки. Похожи на пантер – но не пантеры. Два стремительных зверя, диковинные и прекрасные, чужие в этом мире.
Он подумал о пистолете – и не пошевелился. Мельком вспомнил о камере – и не смог поднять руку. Это было все равно что подглядывать в замочную скважину. Чужая жизнь проносилась мимо, налитая чужим, непонятным азартом, чужой гармонией. Почему так спокоен Лохинвар? Он же их видит, а они не могут не видеть всадника, нелепой статуей застывшего посреди равнины…
Савин вдруг засвистел в два пальца. Взбрыкнул от неожиданности Лохинвар, а звери и внимания не обратили, и только тот, что бежал впереди и был чуточку крупнее, беззлобно рыкнул, словно отмахнулся, мотнул лобастой башкой, и оба скрылись за холмом. Савин поскакал следом. Камера больно ударяла по ребрам, это было очень важно почему-то – догнать, доскакать, пусть и без цели…
Лохинвар с маху влетел словно бы в невидимый упругий кисель. Воздух сгустился, сдавил, поволок, как волна, стал швырять вправо-влево, и Савин почувствовал, что копыта коня отрываются от земли. Пронзительный фиолетовый свет, потом мрак. Фиолетовое сияние и непроницаемая мгла сменяли друг друга, вспышками били в глаза, на секунду будто раздернулся занавес, и Савин увидел вокруг солнечный день, равнину, пересеченную узкими каналами – кажется, по ним плавали узкие, похожие на полумесяц лодки без мачт и весел, – уступчатое здание из алых и черных плит вдали, пышные деревья. Этот многоцветный феерический мираж стоял перед глазами не долее секунды – и вновь череда вспышек, пулеметное мелькание света и мрака, радужные круги, ослепившие, подмявшие волю. И – падение, сердце обрывается, лечу в пропасть, спасите…
Наваждение прошло, в лицо бил сырой ветер, и Лохинвар куда-то несся вскачь, жалобно ржал. С трудом Савину удалось остановить коня. Он сполз с седла и опустился на землю, тер ладонями лицо, и не было желаний, не было мыслей, лишь безграничная усталость и переходящее в опустошенность бессилие.
У самой головы осторожно переступили копыта, Лохинвар фыркнул в ухо, коснулся мягкими губами щеки – тревожился за него. Савин поднялся, огляделся – где они? Незнакомые холмы, не видно моря, в распадке, не очень далеко, – продолговатая темная масса. Замок, сообразил Савин. Замок с забытым названием – хозяина зарезали так давно, и фортеция, отнюдь не стратегически расположенная, простояла бесхозной так долго, что название ее помнил разве что компьютер какого-нибудь архива.
13 
