21 
В дверях возник официант, по ее знаку опустил поднос на столик, получил желтый доллар и испарился. А буквально через пару минут появилась заказанная юная особа, аккуратно притворила за собой дверь, прошла в комнату, заложив руки за спину, прислонилась к стене, поглядывая выжидательно, с легонькой отработанной улыбкой. Вульгарности, и точно, не наблюдалось – желтое платьице, открытое, но строгое, маленькие золотые сережки в ушах, рыжие волосы до плеч, невинные серые глаза. Шла себе мимо девочка из хорошей семьи, направляясь из консерватории в картинную галерею, заглянула мимоходом...
Марина встала, подошла вплотную и принялась пытливо разглядывать новую знакомую. Та, не отводя взгляда, стояла смирнехонько. Потом нейтральным тоном поинтересовалась:
– Мне идти в ванную?
Усмехнувшись, Марина двумя пальцами приподняла ей подбородок, поцеловала в губы, встретив умелый ответный поцелуй, вернулась в кресло и похлопала по широкому мягкому подлокотнику:
– Иди сюда.
Юная особа уселась на подлокотник. От нее веяло хорошими духами – отнюдь не вульгарно-резко. Она уверенно протянула руку, мягким движением расстегнула верхнюю пуговицу Марининой блузки, погладила по шее кончиками пальцев, тихо спросила:
– Так?
Марина легонько отвела ее руку. Покосилась на дисплей мобильника – нет, микрофон пока что не работал.
– Не спеши, прелестное дитя, – сказала она, задумчиво водя пальцем по загорелой круглой коленке. – Побеседуем.
– Ага, с разговорами... Понятно.
– Ни черта тебе пока что непонятно, малолетняя развратница, – сказала Марина, дружелюбно улыбаясь. – И как же нас зовут?
– Аня.
– Псевдоним постоянный или выбран на сегодня, ради монархического колорита?
– На сегодня.
– Вот видишь, какая я догадливая... А как тебя зовут по-настоящему?
– В душу лезть будете?
– Ты против?
– Ну, почему? За отдельную плату.
– И часто лезут?
– Случается. Иногда заявляются журналистки. Репортаж из глухих краев о тяжелой судьбе бедненькой дикарки...
– Тебе это не нравится?
– Какая разница? Если платят...
– А сама работа устраивает?
Девчонка сделала мимолетную гримаску.
– Бывают занятия и похуже. Тут, по крайней мере, приличное заведение.
– Понятно, – сказала Марина. – И сколько тебе остается, когда свою долю забирают хозяин, эта сучка в передничке и прочие захребетнички?
– Половина.
Марина прикинула в уме.
– Ну, в общем, не золотое дно, но и не нищенские подачки.
– Вам, конечно, рассказать мою историю? Как меня, глупенькую, изнасиловал пьяный отчим, а потом бросил первый возлюбленный, и я оказалась на стезе порока?
– Уволь! – отказалась Марина. – Вот за что я терпеть не могу платить деньги, так это за сказочки!..
– Значит, вы не журналистка?
– Да нет, к счастью. Ты не поверишь, но я – твой долгожданный шанс... Как тебя все-таки зовут?
– Рита.
– Не врешь?
– Не-а.
– Прекрасно, – сказала Марина. – Знаешь, почему я остановилась на тебе? Там, в меню, были и посмазливее, но очень уж смышленая у тебя мордашка.
– Вы еще меня в постели не пробовали.
– Брось пошлости, – сказала Марина серьезно. – В другой раз я с превеликим удовольствием задеру тебе подол, но сейчас у меня на уме одни деловые соображения. Что у тебя происходит в твоей аккуратно причесанной головке, я примерно представляю.
– Интересно, откуда? – не без вызова бросила Рита.
– Не дерзи, – сказала Марина. – Лучше слушай внимательно и соображай. Так вот, насчет твоего «откуда»… Ты думаешь, мы у себя, в Питере, на Севере, все поголовно рождаемся на шитых золотом простынках? Фиг тебе, дорогая Рита! Есть и девочки вроде меня, которым пришлось выгрызать себе ступеньки в очень твердом откосе...
Ты даже не представляешь, насколько это соответствует истине, шлюшка малолетняя, подумала она с налетевшей на миг злостью. Жизнь у тебя, конечно, не сахар, даже в приличном заведении вроде этого, но, ручаться можно, тебя не болтало, одинокую и никому не нужную, как щепку на волнах, посреди бессмысленной и жестокой гражданской войны... Здесь, в Екатеринбурге, по крайней мере, ее не было, когда Россия, устало охнув, стала рассыпаться на куски...
– Смешно, но я вам верю.
– Почему? – с любопытством спросила Марина.
– У вас на миг лицо стало... жесткое.
– Умница ты моя! – сказала Марина. – Правильно я тебя выбрала. Смотри сюда, эфирное создание! Это синие баксы. Пятьсот. В любом случае они твои, потому что это твое персональное вознаграждение сверх установленной таксы. Но это такая мелочь по сравнению с тем, сколько ты можешь получить, если будешь умницей... Секса это не касается никоим образом.
21 
