Особенно,... 
34 
Мазур чуть повернул голову. В коридоре стояли двое – один с пистолетом в руке, второй – без. Молодые ребятки на вахлаков и в самом деле не похожи...
– Ну что вы, капитан... Хуан, – сказал Мазур медленно. – Зачем же мне в вас стрелять или ломать шею... вот так сразу? Простые приличия, да и любопытство, требуют, чтобы я, по крайней мере, узнал сначала, с чем вы ко мне пришли...
– С деловым предложением.
– А конкретно?
– Знаете, я все же уважаю американцев, – сказал капитан Агирре. – У вас умеют готовить людей. Когда вы появились в облике австралийского бродяги, даже я, при всем моем, скромно замечу, немаленьком опыте готов был принять вас за настоящего лесного странника. Но потом все стало ясно... Вы ведь именно там вышли на контакт со своими? С покойной, как мне, увы, представляется, сеньоритой Хагерти и покойным сеньором Смитом?
– Да о чем вы? – спросил Мазур, глядя, как двое молчаливых субъектов входят в комнату и останавливаются по обе стороны дверного проема, один по-прежнему с пистолетом, другой по-прежнему без.
– Не беспокойтесь, – сказал капитан Агирре. – У моих парней много достоинств, но знание иностранных языков в их число не входит. Ни слова из нашего разговора они не понимают, так что мы можем говорить совершенно свободно... Значит, вы один уцелели, Джон? А где микросхемы?
– Какие еще микросхемы?
– Которые вы выкупили у команданте Рамона. А команданте, в свою очередь, прихватил с вашего разведывательного самолета, когда громил базу.
– Ничего не понимаю, – сказал Мазур, прекрасно понимая, что влип так, как здесь еще не влипал.
– Ну, бросьте, Джон, – сказал капитан Агирре. – Оцените лучше должным образом мое благородство и дружеское расположение. Стоит мне приказать, и парни моментально обыщут вас, вашу сумку, вашу машину... Стоит мне приказать, и вы можете вообще покинуть наш бренный мир... Но к чему эти крайности? Два умных человека, два благородных кабальеро всегда могут договориться мирно. Джон, я вас умоляю, перестаньте прикидываться австралийским дурачком. Это, право же, производит дурное впечатление... Нужно же понимать, где границы игры... Или вы из тех, кого непременно следует припирать к стенке? – он укоризненно покачал пальцем. – Ну, какой из вас австралийский дурачок, Джон? Вы единственный вырвались из передряги, а это, я прекрасно понимаю, было нелегко... Хорош морячок-бродяга! Вы, несомненно, человек подготовленный и опытный, ручаться готов, что вы и были старшим группы, а эти два сопляка играли роль подчиненную...
– Кто вы? – напрямую спросил Мазур.
– Как вам сказать... В прежниевремена я служил в департаменте безопасности государства... некоторые называли эту контору тайной полицией, а иные и похуже... Быть может, в этом был резон – хунта, знаете ли, совершила много предосудительного, но я, могу поклясться честным словом офицера, Джон, всегда был в душе сторонником демократии и парламентаризма, так что теперь продолжаю трудиться на тернистой ниве безопасности... А вы? ЦРУ или разведка министерства обороны? Или что-то еще? У вас столько разведслужб, что немудрено и запутаться...
Мазура прямо-таки прошиб нервный смех. Вот уже чего не ожидал, так это быть принятым за цэрэушника или сотрудника похожей американской конторы!
– Итак? – мягко спросил капитан Агирре.
– Знаете, это сложный вопрос...
– Ну, хорошо, хорошо! – капитан поднял ладонь. – В конце концов, это совершенно несущественная деталь, в общем, не имеющая никакого отношения к нашему с вами делу...
– Нашему с вами? – поднял бровь Мазур. – Вот уж не уверен, что оно наше... Вообще, все, что вы говорите, представляется каким-то диким недоразумением...
– Джон, ваше упрямство, повторяю, производит дурное впечатление, – терпеливо произнес капитан Агирре. – Вы же профессионал, надо полагать, не зря стали единственным, кто уцелел после драки на чакре... Или вы предпочитаете долгие переговоры с соблюдением неких неписаных формальностей? Извольте, если вам не жаль тратить время. Что до меня, времени у меня достаточно... Итак. На вашей базе достаточно нашей агентуры. Вам это наверняка известно, и вы достаточно опытный человек, чтобы возмущаться. Такова жизнь. Все союзники, всегда и везде присматривалидруг за другом, и это продолжается до сих пор. Мы очень, очень тесно связаны с Соединенными Штатами, но это, в конце концов, нашастрана, и нам следует знать, что происходит у наших верных союзников и дорогих гостей...
34 
