– У вас запрещено садиться за руль в трезвом виде? – с интересом спросил Сварог.
– Да вы, ребята, дикие, словно из лесов Акомбольи. Это ж всего-навсего энергин. Чтоб вы на высоте не задыхались, как рыбы в сухих песках Садаккеев. Там же наверху разреженный воздух, не знали?.. А вы, часом, не из Балора?
– Нет, – со всей искренностью ответил ему Сварог, – мы из другого тупичка.
– Ну и хорошо. Тогда за мной анекдот про то, как три балорца поймали карлика с золотой дудочкой. А сейчас… – авиатор взял свой бокал, прикрыл глаза, его лицо стало вдруг очень серьезным и даже каким-то одухотворенным.
Сварог догадался, что совершается некий устоявшийся предполетный ритуал. Неизвестно, что за напиток шипит и пенится в бокалах (но не яд – Сварог, разумеется, проверил жидкость на наличие яда и такового не обнаружил) и действительно ли он снижает воздействие разреженного воздуха, однако не стоит отказом настраивать против себя человека, которому вверяешь свою жизнь. Ладно, что нам стоит подыграть. Пусть даже и горька окажется микстурка…
- – Что море поет?
- Что ветер судачит?
- Что чайка кричит?
- Что сердце плачет
- До края полно
- Одно?
– негромко, даже с каким-то надрывом продекламировал пилот.
- – Море поет,
- Ветер судачит,
- Чайка маячит,
- Сердце плачет
- День за днем
- Там, где белый дом,
- Белый дом
- Над холмом седым –
- Серебро и дым,
- Серебро и дым
- Всегда.
- Куда?
- Куда
- Они
- Одни, одни, одни?
И Юж-Крагт выпил бокал до дна. Смысла стихов Сварог не уловил, но похоронно-упадническое их настроение очень ему не понравилось. Не с таким настроением надо в воздух подниматься… Однако делать было нечего, и он осушил свой бокал. Его примеру, чуть поколебавшись, последовал и Рошаль. Пресловутый энергин на вкус оказался сильно газированной шипучкой с легким травяным привкусом. Не встает колом во рту, однако и без подобного удовольствия вполне можно было бы и обойтись.
Когда они покинули палатку, лифт уже достиг стартовой площадки.
– По местам, бескрылые! – зычно скомандовал авиатор Юж-Крагт и первым занял свое место – в носовой части аэропила, перед панелью управления, являющей собой лес рычагов. – Шлем и очки под сиденьем!
Через кабину от носа к хвосту тянулись тросы, на которых были подвешены кресла для пилота и пассажиров. Пассажирских кресел было аж шесть, пустующие сейчас были сдвинуты назад до упора. «Ага, – сообразил Сварог, – кресла закреплены не намертво, их можно передвигать. Значит, где-то имеется кнопка».
«Кнопки» в виде двух рычагов он обнаружил под подлокотниками. И быстро, без магической помощи, освоил управление простейшим механизмом, напоминающее управление инвалидной коляской: двигаешь правым рычагом – кресло ползет по тросам к хвосту, шуруешь левым рычагом – к носу.
– Эй, бескрылые, не балуй без команды! – прикрикнул авиатор. – Взлетим, тогда и будете кататься.
– Яволь, герой люфтваффе, – легко согласился Сварог. Командир всегда прав, не так ли? – а у этой этажерки командиром был Юж-Крагт.
Хорошо, что у кресел предусмотрены опоры для ног, напоминающие ножные упоры зубоврачебных кресел, иначе высидеть весь полет, болтая ногами, было бы непросто.
Рошаль, страдальчески морщась от неприятных воспоминаний о прежних своих полетах, натянул шлем, подозрительно похожий на подшлемники строителей, и нацепил очки, не менее подозрительно похожие на мотоциклистские.
– Даю отсчет! – прокричал пилот. – Три, два, один… Поехали!
Он освободил колеса от тормозных колодок, и машина заскользила по платформе. Сердце ухнуло, когда аэропил клюнул носом – совсем как в детстве, когда вагонетка американских горок срывалась вниз со стартовой площадки и какой-то миг казалось, что – все, сейчас лететь, кувыркаясь в воздухе, пока не хряснешься всеми костьми оземь. Но обходилось – вагонетка благополучно съезжала по деревянному желобу и мчалась, мчалась, набирая скорость, обгоняя ветер, заставляя мужиков жмуриться, а женщин визжать. Обошлось и сейчас. Колеса задребезжали по глубоким, фиксирующим их, как ногу в лыжном креплении, желобкам. Ударила в лобовое стекло тугая воздушная струя, побежали слева-справа за окнами салона прощальные пейзажи острова…
Аэропил набирал ход. Машину мелко потряхивало, машину норовило подкинуть ввысь, но специальной конструкции желобки крепко держали колеса, не выпускали их из своего захвата.