143 
Сезар открыл глазок, припал ухом к слуховой трубке и надолго замер. Бони держал наготове пулемет, пока граф бесшумно откатывал вправо дверь по хорошо смазанным роликам. В лицо им пахнуло холодком ночного леса. Сезар выскользнул во тьму и вскоре вернулся, прошептал:
– Все тихо. Удачи, господа! Хур Симаргл!
Сварог вывел коня под звездное небо. Дверь была устроена в крутом склоне широченного оврага. Высоко над головой виднелась причудливая кайма леса, деревья на краю оврага росли довольно редко, иные накренились, меж ними светили звезды, и тишина, Сварог чувствовал, была мирной. Один за другим из проема появлялись кони – копыта обмотаны трепками, тщательно уложенные переметные сумы ничем не брякают, сапоги по мягкой земле ступают бесшумно. Сварог сам себе показался призраком. И ощутил легкое возбуждение – предстоял последний рывок, Хелльстад, как ни странно, обернулся желанной целью, которой все жаждали достичь побыстрее, тамошние опасности были неизвестными, а оттого словно бы и не страшными…
Сварог пожал руку Сезару и подумал, что хороших людей ему все же встречается в этом мире больше, чем скверных, но этого не выскажешь словами, в чем вся печаль. Вскочил в седло и приказал:
– Тронулись, держать строй…
Всадники двинулись вперед, как тени Зачарованной Кавалькады. Проходили полные напряжения минуты, но сверху не гремели выстрелы, не трубил тревогу рожок, никто не заступал дорогу, и Сварог самую чуточку расслабился. Все находящееся под землей, насколько он знал, в большинстве случаев скрыто от любых магических усилий. Таинственное чутье Арталетты, гнавшее ее по следу лучше любой гончей, здесь окажется бессильно, и они успеют выиграть время. По крайней мере, Сварог надеялся, что так оно и обстоит. Сварог легонько коснулся конской шеи. Коней (Сезар щедро одарил каждого и заводным) следовало беречь пуще самих себя. Это последние. Других неоткуда будет взять – разве что в Хелльстаде отыщутся лошадиные барышники, готовые принять в уплату деньги большого мира…
Вот и конец оврага. И никакой засады. Проскочили. Как и объяснял отец Грук, слева виднеется покосившийся каменный конь, ушедший в землю по колена, покрытый мелкими трещинами, почти сплошь заросший цепким плющом и увитый плетями синего вьюнка. Этот конь не имел никакого отношения к Хорсу – старинный межевой знак, магический символ, отгонявший нечисть, поставленный в неизвестные времена неизвестно кем. Лесовики болтали, что в полночь он восстает из земли и на нем объезжает чащобу Лесная Дева. Сначала Сварог им не поверил, но вспомнил, что ему собственными глазами довелось лицезреть Лазурную Деву, чье существование официальной городской наукой решительно отрицается, и сейчас на всякий случай бросил каменному коню под ноги серебряную монетку, как его научила паства отца Грука. Поехал дальше. За спиной еще чья-то монетка звякнула о камень.
Он смотрел во все глаза. Так и есть – слева показалась старая просека, заросшая папоротником, высоченным, по грудь коням. Кони шли размеренной поступью, папоротник тихо шелестел, пару раз Сварога мазнула по лицу невесомо-липкая паутина, и он торопливо вытер щеки тыльной стороной ладони. Хотелось курить, но он крепился. Порой то слева, то справа раздавались эти непонятные ночные звуки, каких хватает в любой чащобе во все времена: резкий вскрик, то ли птичий, то ли лешачий, далекое уханье, взвизги, тихое фырканье, тихий треск веток, шорохи… Кони то и дело настораживали уши, косясь в полумрак, но особенно не беспокоились, а потому не тревожился и Сварог.
Мара вдруг подняла левую руку и растопырила пальцы – подзывала его. Сварог дал коню шенкеля и моментально оказался рядом. Она тихо сказала, вертя головой:
– Дымком несет. Из-за поворота.
– Пожар?
– Не похоже. Дымок кухней пахнет.
Сварог принюхался, но не ему с безнадежно испорченным курением чутьем было состязаться с дикой кошкой. Он только спросил:
– Думаешь, жилье?
– Думаю.
– Лесной пастырь меня ни о чем таком не предупреждал…
И он поехал первым. Заводной конь послушно чапал следом. Сварог опустил руку на седло, коснулся ладонью рубина, украшавшего топор, смирнехонько висевший у луки топорищем вниз.
Действительно, жилье. Довольно большой дом на расчищенной вырубке, окруженный невысокой оградой и больше всего похожий на обиталище зажиточного фригольдера. Светится только одно окошко.
Откуда-то выкатился здоровенный лохматый пес и побежал вдоль ограды параллельно всадникам, скупо побрехивая. Пес оказался самым настоящим. Сварог тихонечко цыкнул на него, подумав, что собака – это хорошо. А замычавшая в хлеву корова – еще лучше. Ибо домашние животные на подворье и нечистая сила в доме – две вещи несовместимые.
143 
