Нет, нужно что-то предпринимать! Мне совсем не улыбалась перспектива изображать из себя большого любителя наслаждаться чистым воздухом. Тем более, что его чистота была весьма сомнительна – улица полнилась рычащими бензиновыми чудовищами, замаскированными красиво окрашенной жестью и никелированными украшениями под милые, радующие глаз, игрушки для взрослых.
Думал я недолго. Мне попалась на глаза машина электриков, при помощи которой они меняли лампы наружного освещения на столбах. Она была оснащена специальным подъемником с корзиной и на все сто процентов подходила для исполнения моего замысла.
– Мужик, дело есть! – сказал я, подходя к водиле, который, небрежно опершись о машину, курил и плевался почти после каждой затяжки; привычка.
– Ну, ежели так, то говори, какое, – ответил он философски, вежливо приподняв засаленную кепку, когда я с ним поздоровался.
– Здание видишь? – указал я на дом Кира.
– На зрение пока не жалуюсь.
– И во-он тот балкон?…
– Понял. Ключи от входной двери посеял?
– Как ты угадал?
– Ко мне раз по пять на дню приходят по таким вопросам, – ответил он, ухмыляясь. – А чем докажешь, что ты там живешь, что не вор? – вдруг встревожился водитель. – Пачпорт у тебя есть?
Наверное, к нему с подобными просьбами обращались не только добропорядочные граждане…
– Ты когда за водкой в магазин ходишь, документы берешь? – ответил я вопросом на вопрос и раскрыл перед ним свой пакет.
– А зачем?
– Вот и я об этом.
Заметив, как жадно блеснули его глаза, когда мне пришлось продемонстрировать ему содержимое пакета, я достал литровую бутылку «Пшеничной» и всучил ее водиле.
– Держи. Это плата за труд. Договорились?
– Заметано, – решительно ответил водитель; похоже, водка была для него самым весомым аргументом в наших переговорах. – Васька! – крикнул он электрику, который возился далеко вверху с большим плафоном. – Я спускаю тебя, перекур!
– Чего ради!? Я еще не закончил.
– Потом закончишь. Понял?
– А-а… Так бы сразу и сказал…
Да, у электрика были глаза как у сокола. Ему оказалось достаточно одного взгляда, чтобы заметить бутылку водки, которую его приятель как раз запихивал в свой необъятный карман.
Мне повезло – балконная дверь оказалась открытой. Помахав на прощанье водиле, который, весело улыбаясь, послал мне воздушный поцелуй (как мало нужно нашему человеку для полного счастья! нет, наш народ точно непобедим), я раздвинул портьеры и нагло ввалился в мастерскую Кир Кирыча.
Ввалился – и обалдел. Я думал, что Кир, напуганный домогательствами своей брюхатой пассии, забился в угол и дрожит словно заяц. Но как же я ошибался!
В мастерской шел гудеж. Компашка состояла из Кира Непросыхающего и десятка девиц; притом все они, как на подбор, были красавицы и с такими потрясающими фигурами, что я невольно зажмурился – уж не сон ли это?
Кир заметил меня только тогда, когда я встал перед ним как сказочная Сивка-бурка перед Иваном-дураком.
– О! – воскликнул он. – Иво! Привет, дорогой. Девочки, знакомьтесь, это мой друг Иво Арсеньев. Классный парень. Настоящий мачо и даже где-то ковбой.
Во, блин, дела… Похоже, Кир Вмазыча совсем не обеспокоило мое внезапное появление из ниоткуда. Наверное, он по пьяни решил, что я просочился сквозь дверную скважину; ну чисто тебе джин из бутылки.
– Да ты садись, садись! У нас тут весело. Ты принес водку? Ай, какой молодец! Дай я тебя расцелую… Горючее уже на исходе, и ты просто камень снял моей души. Я сейчас познакомлю тебя с моими красотками.
Кордебалет из цирка! Точно. Только там может скопиться такое количество невостребованных для семейной жизни прелестниц с фигурами античных богинь. Неужели к дорогому Кир Кирычу приехали его старые подружки?
В свое время история его беззаветной любви к цирку, а точнее, к девушками из кордебалета, наделала в городе и области немало шума. Однажды он тайно сбежал из родных пенат вместе со своими подружками и устроился в разъездной цирк униформистом. Нашли его только через месяц с помощью милиции.
Расставаясь с красавицами, Кир Вмазыч был безутешен. (Расставался с ними он не по своей воле; его выгнали из цирка с треском за беспробудное пьянство и разврат, который не могло стерпеть даже видавшие виды цирковое начальство).
Неужели тот цирк вернулся? Ну прямо тебе кино…
Я сел и стал накачиваться спиртным. А что мне оставалось делать? Тем более, что эта развеселая компашка мне очень даже импонировала. Никто не пристает с серьезными и умными разговорами, никто не плачется в жилетку, все хохочут и творят разные веселые глупости – что может быть лучше для моей израненной души?