84 
Нужно утром запрягать Машку и пусть Зосима везет меня в больницу. Душу лечить. И голову. Сейчас много придумали разных лекарств. Гляди, помогут. А если нет…
Тогда запишусь добровольцем в какую-нибудь «горячую» точку. Там меня точно вылечат. Не пулей, так гранатой.
Ночная прохлада немного остудила голову и успокоила сердечный ритм. Я начал думать более обстоятельно и толково.
И первой моей здравой мыслью была следующая – нужно проверить, действительно в мою постель проникла какая-то дама (а такое в молодости со мной случалось), или это игра больного воображения?
Легко сказать – проверить. Ноги отказывались нести меня к входной двери, и все время норовили повернуть обратно.
Я шел будто по дну озера, преодолевая напор воды. Но в конце концов, мелкими шажками, титаническим усилием задавив в себе паническое чувство страха, я все-таки дошел до двери, переступил порог горницы, и зажег свет.
Картина, которая предстала перед моими глазами, повергла меня в шок. На постели, широко раскинув руки, словно собравшись полетать, лежала баба Федора! Она спала мертвым сном и при этом храпела как трактор.
Не будь этого зверского храпа, я бы решил, что нашему деревенскому «информбюро» пришли кранты – лицо бабки Федоры было бледным, как у покойницы.
Твою мать!… Я не знал, что и думать. Налицо был факт, которому я не мог дать толкового объяснения. В голове стоял туман, в висках стучало, и меня снова начало тянуть на сон.
Я схватил свои шмотки, обувку и выскочил во двор. Надо бежать к Зосиме, решил я после некоторого колебания. Случай и впрямь не тривиальный. Может, старый хитрец чего-нибудь и подскажет.
К тому же тащить сонную бабку Федору на закорках через всю деревню при полном лунном освещении мне было как-то не с руки. Что могут подумать люди, можно было только догадываться. А если еще, не дай Бог, бабка откинет копыта…
Мама миа! Тогда мне точно полный звездец. Ушлые репортеры напишут, что озверевший в глуши маньяк и садист, бывший военный, которому пришлось повоевать в «горячих» точках (понятно, по какой причине у него поехала крыша), сначала поглумился над семидесятилетней старухой, затем придушил ее и носил по деревне как переходящее красное знамя ударников коммунистического труда.
Зосиму я разбудил с трудом. Он настолько устал после эпопеи с бегством в город морально неустойчивых дачников, что уснул прямо в одежде.
Правда, это случалось с ним довольно часто. Он любил все нестандартное. Зосима и свою походную амуницию стирал весьма оригинальным способом.
Окунувшись в озеро с головой (естественно, дело происходило в теплое время года), он выбирался на берег, тщательно намыливал свои шмотки прямо на себе, а затем полчаса энергично плавал и нырял, изображая из себя стиральную машину.
– Иво? Ты чегой это? – удивился Зосима.
Он стоял на пороге, придерживаясь за дверной косяк, и пошатывался; похоже, его язык работал сам по себе, автономно, а в голове еще гуляли сны, которые по-прежнему командовали телом.
– У меня проблемы, – сказал я коротко. – Одевайся, поможешь.
– Понял, – ответил Зосима. – Заходи, я сейчас…
– Я здесь подожду, на свежем воздухе.
– Ну, как знаешь.
Что мне нравится в Зосиме, так это его безотказность. Для него оказать помощь любому человеку, это все равно, что выпить рюмку водки – в удовольствие. Помогает он чаще всего бескорыстно и без лишних сетований.
Конечно, иногда Зосиму приходится упрашивать, но только в том случае, когда дело касается каких-нибудь глобальных проблем; например, съездить в райцентр, до которого пилить и пилить по бездорожью. Тут уж его добрый отзывчивый характер вступает в противоборство с ленью.
На обратной дороге я рассказал Зосиме о бабке Федоре, которая невесть как очутилась в моей постели. Зосима слушал с видом человека, который идет на казнь. Он совсем упал духом. Честно говоря, я уже пожалел, что решил воспользоваться его помощью.
Но ведь шила в мешке не утаишь. Проснется бабка Федора, и тогда начнется звон во все колокола. Естественно, моя ночная история дойдет и до Зосимы. Тогда он еще и обидится на меня, спросит, почему не рассказал ему лично.
Дверь моей избы была не заперта – я не стал закрывать ее на ключ. Чего ради? Как я уже говорил, воров в Близозерье отродясь не было. Даже новые жители, к радости аборигенов, попались порядочные и на сей счет не шалили.
Было и еще одно соображение: вдруг бабка проснется в мое отсутствие, может, сама домой почапает, чтобы нам с Зосимой не утруждать себя. Я очень на это надеялся.
84 
