Особенно,... 
143 
Характерной чертой жестокой натуры этого человека была неблагодарность, и хотя Сара любила его, последовала за ним на каторгу и сделала целью своей жизни его освобождение, он не питал к ней ни малейшей привязанности. Его привлекала ее красота, когда он был Лайонелом Крофтоном и вращался в темных кругах ночного Лондона. Ее таланты и ее преданность являлись для него второстепенными качествами – их можно было использовать; положенные на чашу весов рядом с пресыщенной любовной страстью, они не весили ничего. В течение двенадцати лет, миновавших с той поры, когда собственное дерзкое легкомыслие отдало его в руки правосудия в доме фальшивомонетчика Грина, он ни разу не пожалел о ней. Конечно, ему самому пришлось много перенести, и вся прежняя жизнь для него как бы исчезла. Но услыхав, по возвращении в Хобарт-Таун, что Сара Пэрфой все еще находится в этом городе, он обрадовался, зная, что найдет в ней союзницу, готовую ради него пойти на все, что она уже доказала на борту «Малабара». Однако он был и огорчен, так как был уверен, что в награду за свои услуги она потребует от него любви, которая давным-давно угасла. И тем не менее он решил использовать ее. Потом он найдет способ от нее избавиться, если она ему надоест.
Его притворная набожность немало помогла ему. Хотя Фрер и расшифровал тайный смысл письма, все же Рекс завоевал доверие Микина, сочинив для ушей этого достойного человека невероятную и печальную историю. Он был, по его словам, сыном англиканского священника, чье имя он, из почтения к духовному сану отца, никогда не произнесет. Сослали его за подлог, которого он не совершал. Сара Пэрфой была его женой – заблудшей, потерянной, но все же любимой женой. Будучи невинной и доверчивой девочкой, она решилась в память обета, данного ею перед алтарем, последовать за своим мужем в место его ссылки и для этого нанялась в служанки к миссис Викерс. Но увы! Лихорадка приковала ее мужа к постели, и Морис Фрер, этот злодей и распутник, воспользовался беззащитностью его жены и обесчестил ее. Рекс туманно намекнул на то, как облеченный властью соблазнитель надругался над женой больного и беспомощного человека. Он так напугал бедного Микина, что если бы речь шла не о делах давно минувших, тот счел бы своим долгом пересмотреть свое отношение к веселому зятю майора Викерса.
– Я не желаю ему зла, сэр, – сказал Рекс. – Вначале я питал к нему злые чувства, была даже минута, когда я мог бы убить его, но когда он оказался в моих руках, я, как вы знаете, не нанес ему удара. Нет, сэр, – я не в силах совершить убийство!
– Это очень похвально, – сказал Микин, – весьма похвально.
– Бог сам накажет его в свое время, – продолжал Рекс. – Но больше всего я печалюсь о бедной женщине. Я слышал, что она в Сиднее, ведет добродетельную жизнь, и сердце мое обливается кровью при мысли о ней.
Вздох был так тяжек, что мог бы принести ему славу на подмостках.
– Мой дорогой друг, вы знаете, где она живет? – спросил его Микин.
– Знаю, сэр.
– Вы можете написать ей письмо.
Рекс для виду поколебался, как бы борясь с самим собой, а затем решительно сказал:
– Нет, мистер Микин, я не стану писать.
– Но почему же?
– Вы же знаете порядки, сэр, – комендант читает все письма. Как я могу написать моей бедной Саре то, что прочтут чужие глаза?
Говоря это, он исподтишка следил за пастором.
– Да, вы правы, – сказал Микин, подумав.
– Вот то-то и оно, сэр, – вздохнул Рекс и опустил голову на грудь.
На следующий день Микин, краснея от сознания, что он нарушает правила, сказал своему подопечному:
– Если вы обещаете мне не писать ничего такого, что не пропустил бы комендант, я перешлю письмо вашей жене.
– Благослови вас бог, сэр, – сказал Рекс.
Он потратил два дня на сочинение послания, в котором должен был изложить Сэре Пэрфой план действий. Письмо это было образцом композиции особого рода. Все было изложено предельно четко и кратко. Не было пропущено ни одной нужной детали и не содержалось ни одной лишней строки, которая могла бы Сару озадачить. Он принес Микину письмо незапечатанным. Капеллан посмотрел на него с интересом и с некоторым подозрением.
– Даете ли вы мне слово, что здесь нет ничего, что не должен знать комендант?
Джон Рекс был смелый человек, но при виде того, как опасное письмо задержалось в руке священника, он почувствовал, что у него подгибаются колени. Однако, хорошо зная человеческую натуру, он не отступился от своего дерзкого плана.
143 
