81 
Впрочем, если честно, особого желания заниматься трепом у нас не наблюдалось. От жажды язык словно распух и стал чересчур шершавым, а потому ворочать им было тяжело. Он казался инородной частью тела, которую бездарный хирург пришил на живую нитку.
Наконец мы спустились в долину, и вышли к ручью.
Уже вечерело. Солнце набросило на себя ярко-оранжевую шаль, и свет, который струился сквозь нее на землю, окрасил все вокруг в мягкие красноватые тона. А ручей казался расплавленным металлом, который выливался из невидимой изложницы где-то за горизонтом.
Человек начинает понимать истинную ценность некоторых вещей лишь тогда, когда они исчезают. Так и с водой.
Бежит вода из крана – ну и пусть ее. Эка невидаль. Если происходит авария водопровода, человек начинает чувствовать себя неуютно. Но не более того. Потому как знает, что в магазине за углом есть питьевая вода, и что починка водопровода надолго не затянется.
Но стоит кому-нибудь очутиться в ситуации, похожей на ту, в которую попали мы, как сразу становится очевидной огромная ценность этой животворящей жидкости, безумно щедро расходуемой человеком.
Так же обстоит дело с хлебом, сахаром, солью и даже шмотками. Кто сейчас носит штаны с заплатами?
Верно, никто, только бомжи, и то редко, потому что народ выбрасывает в мусорный ящик вполне добротные, но вышедшие из моды вещи.
Наши люди в основной своей массе уже забыли, что такое настоящая голодная нужда, когда хлебная корка и тканевый лоскут ценились на вес золота. И хорошо, и слава Богу. Потому что такое состояние для человека противоестественно и нестерпимо.
Так думал я, жадно глотая чистую холодную воду. И я, и моя боевая подруга упали ничком прямо в ручей и присосались к нему как теленок к коровьему вымени.
В наши желудки вливалась не вода, а настоящий нектар, напиток древних богов, вызывающий прилив энергии и желание совершить подвиг. То есть, в нашем случае, победить всех врагов и остаться в живых.
Но едва мы оторвались от воды, как тут же наши героические мысли резко поменяли курс и въехали в сугубо практическую колею, ведущую прямиком к накрытому столу. Я даже икнул пару раз, с вожделением вспомнив чем меня угощали Галюня, Чабря и Алик.
– Рыбки бы… – осторожно намекнула на мои рыбацкие "подвиги" Илона.
– Попробуем, – сказал я с сомнением.
В том месте долины, где мы вышли к ручью, обрывистого берега не было, а как еще по-иному можно поймать рыбу голыми руками, если не в норах? Я ведь не человек-амфибия.
Как я и предполагал, ничего существенного добыть мне не удалось, за исключением четверых несчастных раков, каких-то вялых и малоподвижных. Думаю, что они решили добровольно покончить жизнь самоубийством и сдались без сопротивления, даже не пытаясь убежать.
– Это все? – судорожно сглотнув голодную слюну, спросила Илона, глядя на мою, с позволения сказать, добычу.
– Все.
Я сильно замерз, так как нырял в ручей как минимум час, и теперь пытался согреться, растирая тело пучком травы.
– Здесь и на один зуб не хватит.
– Не хватит.
– Без еды мы долго не протянем.
– Не протянем…
– Что ты повторяешь, как попугай!? – разозлилась Илона.
– А я других слов не нахожу.
– Но нужно ведь что-то делать. Без еды нам далеко не уйти.
– Верно. Поэтому придется сходить за колбасой… коль ты настаиваешь.
– Кончай зубоскалить! Сейчас твои шуточки более чем неуместны.
– А я не шучу, – сказал я, надевая рубаху. – Жди, скоро вернусь…
И с этими словами я пошел вдоль берега ручья, раздвигая палкой рогоз.
Долго мне искать не пришлось. Большой и толстый уж решил перед выходом на ночную охоту погреться в последних лучах заходящего солнца, а потому выполз на лысый пригорок.
Поймав его за хвост, я треснул ужа головой о камень и вернулся к Илоне, которая в зарослях разжигала костер.
– Что… это!? – трагическим шепотом спросила она, бледнея на глазах.
– Мясо, – коротко ответил я и начал свежевать свою добычу, не обращая внимания на Илону.
– Ты будешь есть… змею!?
– С огромным аппетитом. Между прочим, это не змея, а уж, притом не очень старый. Он вкуснее своих ядовитых сородичей.
– Бр-р-р! – послышалось в ответ.
Я невесело ухмыльнулся – ах, девочка, глупышка; если прижмет, то ты не только змей будешь трескать, но и такое, что в страшном сне не привидится.
Моя "колбаса" пеклась на угольях значительно дольше, нежели раки, которых быстро умяла Илона. Чтобы не видеть моих гастрономических упражнений, она отошла в сторонку и села ко мне спиной.
81 
