21 
— Да, конечно, мы совсем забыли о подобных естественных вещах.
Сейчас в его голосе прозвучала симпатия, и выглядел он вполне дружелюбно. А может быть, ей показалось. Имоджин снова поползла к кустам.
— Прекратите, — скомандовал Фицроджер. — Я отнесу вас подальше. Больше ничем не смогу вам помочь. Мне кажется, что для вас это будет сложной задачей.
— Ничего смешного здесь нет, — сказала Имоджин, засверкав от гнева глазами.
— Нет, я сам как-то повредил ногу и помню, как тяжело было делать самые простые вещи. А ведь у мужчин имеются кое-какие преимущества.
Когда они оказались за густыми кустами, он осторожно опустил ее на землю и ушел. Она подозрительно следила за ним, но он отошел на несколько шагов, прислонился к дереву и стал ждать. Теперь такое вежливое поведение смутило ее гораздо сильнее, чем его прежняя бесцеремонность.
Имоджин закончила свои дела и постаралась привести в порядок юбки. Когда он понес ее обратно, Имоджин спросила:
— Не понимаю, что вы за человек?
— Ничего себе вопросик! Просто человек…
— Могу я вам доверять?
— Вас нельзя никуда отпускать без охраны. Если я скажу, что мне можно доверять, вы мне поверите?
Фицроджер снова усадил ее на одеяло. Уже наступили сумерки, и лес вокруг казался просто волшебным.
— Да, — ответила Имоджин, удивив себя и Ублюдка.
Через некоторое время он вернулся к ней с шерстяной накидкой.
— Вам лучше поспать, ведь ночь будет очень длинной.
Когда он собирался удалиться, она снова спросила его:
— Лорд Фицроджер, могу ли я доверять вам?
— И да и нет, леди Имоджин. Повторяю: и да и нет.
Видимо, он был прав, но Имоджин не стало легче от его откровенности.
Возвратились последние разведчики и доложили обстановку.
Потом она увидела, как Фицроджер стал снимать кольчугу, а когда к нему подошел сэр Рональд, они о чем-то спорили. Может, причиной спора была я, подумала Имоджин.
Потом стал разоблачаться и де Лисп, а Фицроджер снова натянул свою кольчугу. Видимо, планы изменились.
Как бы подтверждая ее подозрения, к ней подошел де Лисл и сказал:
— Вы не хотите дать мне последние наставления, благородный цветок Каррисфорда?
— Мне казалось, что лорд Фицроджер сам будет возглавлять своих людей.
— Мне удалось его убедить, что ему просто необходимо остаться, — ответил Ренальд, сверкая зубами, которые резко выделялись на его специально вымазанном сажей лице.
— Если вы неверно указали нам путь, то погибнуть придется мне, малышка.
— Разве я могу желать смерти своему спасителю? — неловко переспросила Имоджин.
Де Лисл тихонько рассмеялся и коснулся ее щеки мозолистой рукой.
— Ваш инстинкт предупреждает вас, что лучше поскорее уносить отсюда ноги. Он вас не обманывает. Маленький цветочек, вы уже опоздали. В конце концов вы не станете протестовать, если вам немного оборвут лепесточки.
Прежде чем Имоджин смогла что-то промолвить, Ренальд склонился к ней и крепко поцеловал в губы.
— На счастье, мой цветочек!
Ренальд ушел, оставив дрожащую Имоджин, которую теперь мучали сомнения. Кто же это собрался обрывать ей лепестки? Наверное, он говорил о Фицроджере. Теперь Имоджин вдвойне, втройне благодарила себя за выдумку с мнимой беременностью.
Когда к ней подошел Фицроджер и присел рядом, она снова спросила его:
— Милорд, собираетесь ли вы впредь вести себя так же благородно?
Фицроджер жевал стебелек травы.
— Я собираюсь вернуть вам ваш замок.
— А потом?
Лорд Клив повернулся и посмотрел ей прямо в глаза.
— Вы желаете, чтобы я сразу же вернулся домой?
— Если я скажу «да», вы это сделаете? Имоджин услышала звяканье его кольчуги, когда он пожал плечами.
— Конечно нет. Какой смысл? Ворбрик тут же вернется обратно, и вам опять придется удирать. А мне, видимо, снова придется возвращаться сюда. Конечно, моим людям только на пользу пойдут военные упражнения, но ваши ноги уже не выдержат подобной нагрузки.
— Что же вы тогда собираетесь делать?
— Леди Имоджин, это ваш замок. Считайте, что я ваш помощник. Я ваша надежная правая рука.
Предложение было великолепным, но Имоджин послышалась насмешка в тоне сказанного.
— Мне, наверно, стоит попросить вас оставаться в замке до тех пор, пока я не укреплю его оборону.
— Я к вашим услугам, миледи.
Фицроджер встал, поклонился и снова сел поодаль, чтобы продолжать следить за ней.
21 
