48 
– Именно это я и хочу сказать, профессор, – отрезал командир, начинавший нравиться Кирьянову все больше и больше. – Группа вернется, если даже штандарт-полковнику покажется, что существует некая опасность.
– Но позвольте!
Командир с той же восхитительной непроницаемостью, свойственной Зоричу, ответил:
– Вы действительно хотите, чтобы я связался со штабом сектора и попросил отменить экспедицию ввиду обнаружившегося с первых же минут непонимания ее сути?
Кирьянов сначала решил, что профессор будет протестовать. Но даже столь оторванный от военной практики интеллигент, должно быть, прошел свой инструктаж. А у командира, надо полагать, имелись весьма обширные полномочия.
Как бы там ни было, профессор с непроизносимым именем моментально присмирел, почти вернувшись к прежнему зеленому цвету и далеко не так яростно колыша отростками. Он ответил почти смиренно:
– Хорошо, я понял, понял…
– В таком случае, прошу всех проследовать на стартовую позицию.
– Надеть скафандры. Построиться.
Через пару минут они уже стояли в центре сиреневой мишени. Кто управляет переходом, они не видели, и потому это обрушилось неожиданно: секундное растворение в небытии, чернильная тьма, ощущение, будто тебя размазало по всей необозримой Вселенной, как масло по хлебу, распад на атомы и воссоединение…
Тьма рассеялась, сознание вернулось, тела обрели прежнее состояние. Они стояли, сбившись в кучку – на белесоватой поверхности, явственно пружинившей под ногами, как резина или батут, вокруг по всем направлениям, куда ни глянь, лениво колыхалось-переливалось нечто тускло-радужное, то ли реальные потоки светящегося газа, то ли что-то вроде неощутимого полярного сияния, и над головой была та же иллюминация, причем невозможно понять, далеко ли до нее. Ничего невозможно понять: не было ни протяженности, ни четких ориентиров, ни земли, ни неба – только поверхность под ногами пока что оставалась твердой, а там – кто ее знает…
Повинуясь возбужденным воплям профессора, двое его сотрудников проворно установили приборы в ряд, откинули крышки, и вся троица присела на корточки, наблюдая мельтешение цветных огней, ярких зигзагов и непонятных символов. Судя по кудахтанью профессора, на их глазах, очень может быть, происходило нечто эпохальное и уж по крайней мере не обыденное, но Кирьянов (как и остальные, ручаться можно) не в силах был должным образом проникнуться. Не было ни грандиозного, ни примечательного – трое существ с разных, надо полагать, концов Галактики, склонились над непонятными приборами, обмениваясь то краткими, то пространными репликами, казавшимися всем непосвященным бредом сумасшедшего, абракадаброй. Где уж тут проникнуться величием научного подвига…
Вокруг все так же лениво мерцало, переливалось и струилось. Больше всего было желтого, серого и молочно-белого, хотя присутствовали и остальные цвета, как спектральные, так и оттенки во всем своем поразительном разнообразии. То ли казалось, то ли и в самом деле отовсюду доносилось нечто вроде тихого шуршания, непрерывного, однотонного.
Коснувшись плеча Кирьянова, Шибко указал на жабообразного исследователя и скупыми жестами дал понять, что обер-поручик за него несет полную ответственность. Кирьянов кивнул. Гуманоида Шибко отдал под опеку Кацу, а профессора оставил себе, в чем был резон.
– Пойдемте! – вскрикнул профессор, выпрямляясь наконец. – Это же поразительно, потрясающе! Уже первое зондирование…
– Куда? – хладнокровно осведомился Зорич.
– Да просто попробуем продвинуться вперед! Сколько можно тут торчать? – завопил он так, словно это кто-то посторонний допрежь удерживал его на месте грубой силой. – Вон туда хотя бы!
– Обращаю ваше внимание на то, что компас не работает, – ровным тоном произнес штандарт-полковник. – Как и все другие приборы ориентации.
– Так и должно быть! – воскликнул профессор. – Откуда здесь взяться магнитным силовым линиям?
– Вот и я так думаю… – сказал Зорич. – Как же мы в таком случае отыщем место, откуда можем вернуться?
– Ну это уж ваша забота! Сделайте что-нибудь, вы же профессионал в таких делах!
– Рая, – сказал штандарт-полковник. – Метку попробуй.
Фигура в блестящем скафандре кивнула угольно-черным шлемом, достала из наколенного кармана белый цилиндрик и, присев на корточки, выпустила струю распыленной ярко-алой краски.
48 
