25 
БОРИС ГРИГОРЬЕВИЧ ПЕРЕЛЕШИН…
Тася задумалась и наморщила лоб:
«Экслибрис… Где?… Чей?… Когда я видела?… Экслибрис… Экслибрис значит — «из книг»…»
Тася отложила книгу, и внезапно перед ее умственным взором возникло маленькое изящное французское факсимиле, окруженное затейливой виньеткой: «Princesse Eugenie Belskaja».
— «Принцес Эжени Бельская…» — прошептала Тася почти испуганно.
Да, да! Именно такое факсимиле она видела на титульном листе дидоновского Ламартина: «Княгиня Евгения Бельская».
Бывшая барыня Евгения Феликсовна. Княгиня Евгения Бельская. Ну конечно же, это она!
Тася вновь бросилась к телефону:
— Пятидесятое отделение? Волошин звонил?… Нет?… Скажите мне его адрес или служебный телефон, немедленно!..
Но дежурный спокойно и официально сказал:
— Адресов наших бригадмильцев посторонним лицам не сообщаем.
— Я не посторонняя! — быстро и взволнованно заговорила Тася. — Меня вместе с товарищем Волошиным следователь направил к эксперту по делу о древней книге…
Дежурный не понял:
— По делу о книге? О какой книге?…
— Это книга Агафия… Византийская.
— А что случилось с этой книгой?
Тася никак не могла объяснить дежурному сложную историю появления и спасения византийской антологии Агафия. Дежурный был «не в курсе дела», и разговор получился путаный.
— Ее пытались украсть, — говорила Тася.
— Так-так. Понятно. Вы, значит, предупредили покушение? — с расстановкой спросил дежурный. Видимо, он уже что-то записывал.
— Предупредила не я, а Волошин, — безнадежно вздохнув, ответила Тася. — Разве вы об этом не знаете?
— Нет… то есть, конечно, может быть, и слыхал, но у нас каждый день происшествия… А вы, значит, эта самая Агафья Византийская и есть? Потерпевшая?…
— Нет, я свидетельница.
— Ага! Понятно…
Дежурный был озадачен и вместе с тем уже заинтересован.
— Как ваша фамилия? — спросил он.
— Березкина Анастасия, студентка…
— Подождите минутку… Не отходите от телефона.
Наступило молчание, в глубине которого булькал чей-то монотонный голос:
— А я вам говорю, товарищ старшина, точно и определенно, что в трезвом виде я не имею привычки кидаться бутылками. И это может подтвердить моя фактическая жена… А что касается моей юридической жены, то это особа антисоветского происхождения…
Минуты через три вновь послышался голос дежурного:
— Гражданка Березкина! Начальник отделения просит вас позвонить бригадмильцу Волошину по телефону Е 8-16-32.
* * *
Волошин примчался на такси. Он был взволнован не меньше, чем Тася:
— Я ничего не понял по телефону. К тому же у нас там адский шум. Какая княгиня? В чем дело?…
Тася рассказала ему, как она сперва припомнила имя и отчество старушки, затем имя и отчество ее бывшей барыни и, наконец, вспомнила, что видела на одной из французских книг экслибрис княгини Евгении Бельской.
— Ого! Да вы молодец, Настенька! Это же подвиг!.. — восхищенно воскликнул Волошин. — Если мы найдем эту княгиню, я добьюсь ходатайства о награждении вас медалью…
— …»За спасение утопающих»?
— Совершенно верно. Мы привели в действие могучую милицейскую машину, и нам угрожает опасность утонуть в многотысячных массах старушек, с которыми мы должны познакомиться.
— Ох, как жалко, что я поспешила! — с искренним сожалением воскликнула Тася.
Но, по-видимому, даже зная имя, отчество и фамилию настоящей владелицы французских книг и антологии Агафия, не так легко было в многомиллионном людском море Москвы отыскать «княгиню Евгению Феликсовну Бельскую».
Волошин безмолвствовал весь следующий день и позвонил лишь вечером.
— Ну? Говорите скорее! — крикнула в трубку Тася.
— Следы княгини Евгении Бельской найдены, — спокойно сообщил Волошин. — Но они найдены не в адресном столе, а в отделе регистрации умерших бывшего Москворецкого загса…
— Она умерла?
— Да… В тысяча девятьсот двадцать пятом году. Там же, в загсе, я узнал ее последний адрес. Она жила на Ордынке.
— Едемте сейчас же туда! — приказала Тася.
— Не могу, — устало сказал молодой бригадмилец. — Я уже две ночи не сплю из-за вашей старушки и ее бывшей барыни… Я валюсь с ног.
Но Тася была неумолима и безжалостна.
25 
