141 
— Почему меня нисколько не удивляет, что она отключилась, не попрощавшись? — пробормотала Стиви Рей.
Не желая больше ни минуты оставаться в этой комнате, где только что прозвучали слова о самом злобном злыдне, она сунула телефон в карман и бросилась к лестнице. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться в том, что Рефаим последовал за ней. Она знала, что он идет.
Ночь была прохладной, но не слишком холодной, где-то на грани между слякотью и заморозками.
Стиви Рей страшно жалела бедных людей, живших в пустых и холодных домиках вокруг музея, поэтому очень обрадовалась, увидев, что в их окнах снова зажегся свет. Но в то же самое время озаренные огнями улицы вызывали у нее тревожное чувство. Ей почему-то показалось, будто за ними с Рефаимом подглядывают.
Стиви Рей нерешительно остановилась на крыльце особняка.
— Здесь пока никого нет. Первым делом ремонтники будут заниматься возобновлением подачи электричества в дома, а сюда придут в самую последнюю очередь.
Она с облегчением кивнула и, сойдя с крыльца, направилась к фонтану, безмолвно мерзнувшему посреди двора.
— Твой народ скоро узнает обо мне, — глухо сказал Рефаим.
— Кое-кто уже узнал, — ответила Стиви Рей, проводя рукой по верхнему краю фонтана. Одну за одной она обламывала сосульки, стеклянной бородой застывшие под чашей, и швыряя их в наполненный водой бассейн.
— Что ты будешь делать? — спросил Рефаим, останавливаясь возле нее. Несколько мгновений они оба молча смотрели в темную воду фонтана, словно хотели прочесть там ответ.
Наконец Стиви Рей вздохнула.
— Наверное, правильнее спросить: что будешь делать ты?
— Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Рефаим, отвечать вопросом на вопрос невежливо.
Он пренебрежительно фыркнул.
— Да? А разве ты не так сделала?
— Хватит, Рефаим. Скажи мне, что будешь делать, и все.
Стиви Рей посмотрела в его изменившиеся глаза, страстно желая понять, о чем он сейчас думает.
Рефаим так долго молчал, что ей показалось, будто он вовсе решил не отвечать. Стиви Рей охватило отчаяние. Ей нужно было немедленно возвращаться в Дом Ночи. Она должна была взять ситуацию под контроль до того, как Даллас все разрушит...
— Что я буду делать? Я останусь с тобой.
До нее не сразу дошел смысл его простых и честных слов.
В первый миг Стиви Рей вопросительно уставилась на Рефаима, соображая, что же он сказал. А потом, когда действительно услышала и поняла его слова, чуть не задохнулась от радости.
— Это может плохо кончиться, — пробормотала она. — Но я тоже хочу, чтобы ты остался со мной.
— Они попытаются меня убить. Ты должна это знать.
— Я им не позволю! — воскликнула Стиви Рей, хватая его за руку. Медленно, словно нехотя, его пальцы переплелись с ее, и Рефаим робко пожал ее ладонь. — Я им не позволю, — повторила Стиви Рей.
Она не смотрела на Рефаима. Она просто держала его за руку, наслаждаясь тем, что они вместе. И пыталась ни о чем не думать. Ни о чем не спрашивать. Она смотрела в неподвижную черную воду фонтана, на отражавшееся в ней облако, скрывшее луну, и на них с Рефаимом. Она дала слово быть навечно связанной с человечностью того, кто выглядел, как зверь. Но ничего этого она не сказала. А лишь произнесла:
— Я связана с тобой, Рефаим.
И он без колебания ответил:
— Как и я с тобой, Стиви Рей.
Когда он произнес эти слова, вода в фонтане всколыхнулась, словно дыхание Никс коснулось ее поверхности, и отражения девушки и пересмешника изменились.
В черной воде появился образ Стиви Рей, держащей за руку высокого и мускулистого молодого индейца. У него были густые длинные волосы, черные, как перья ворона, вплетенные в его косы. Он был высоким, мускулистым и знойным, как Оклахомский асфальт в жаркий летний день.
Стиви Рей замерла, боясь, что отражение разрушится, если она шелохнется. Но не смогла сдержать улыбки и прошептала:
— Ой, умереть не встать! Какой же ты хорошенький!
Молодой индеец, отразившийся в фонтане, растерянно заморгал, словно никак не мог поверить своим глазам, а потом Стиви Рей услышала глухой голос Рефаима:
— Да, но у меня нет крыльев.
Сердце у Стиви Рей затрепетало, а в животе вдруг похолодело. Ей хотелось сказать что-нибудь особенное, умное или хотя бы романтичное, но вместо этого она глупо выпалила:
— Ой, божечки, ну и что? Жаль, конечно, зато у тебя есть красивые черные перья в косах!
141 
