Последние отзывы

  44  

И разумеется, всем льстило, что раз в жизни выдался случай близко пообщаться с графом. С какой восхитительной непринужденностью он умел обращаться с людьми, подобострастно и с восхищением глазевшими на него! Он был любезен со всеми, и лорнет благополучно покоился в кармане. Мэг догадалась, что ему все это не в новинку. Но как, Господи помилуй, ей к этому привыкнуть?

Наконец Мэг со вздохом облегчения уселась на мягкое сиденье кареты.

— Теперь нашим соседям разговоров хватит на год, — сказала она.

— Мы живем, чтобы развлекать людей. Иначе зачем нужна была бы аристократия?

— Аристократия? — Мэг только сейчас поняла, что отныне и сама принадлежит к этому сословию. — Как странно…

— Привыкнете, к этому все привыкают. Вам лучше?

В его взгляде была лишь доброта.

— Да, несомненно. Просто раньше у меня не было времени погоревать. Тем более что мамина смерть оказалась совершенно неожиданной. — После таких слов граф, разумеется, захотел подробнее узнать о смерти ее матери, что, в свою очередь, породило множество вопросов о жизни ее родителей. Интересно, что он извлечет из ее рассказа?

Однако единственным, что сказал граф, выслушав ее, было:

— И как это два столь романтичных существа могли произвести на свет такую благоразумную Минерву Джиллингем?

— Должен же хоть кто-то быть благоразумным, — ответила Мэг и тут же спохватилась: не следовало бы этого говорить. Она всегда чувствовала, что обязана быть опорой семье посреди океана почти шальной беспечности, с которой родители относились к повседневной жизни, но ей было неприятно их осуждать.

Впервые Мэг задумалась о том, прибегала ли мать к помощи Шилы, чтобы облегчить их жизнь. Родительская беззаботность, конечно, была огорчительна, но, поскольку несчастья висели над семьей постоянно, родители, в сущности, не воспринимали их всерьез, и худшее всегда обходило их стороной. Однако если камень неизменно требует платы, интересно, в чем она состояла? В ужасной болезни отца? Мэг впервые пришло это в голову. В одновременной кончине родителей?

— Ну, не будьте так печальны, — прервал ее размышления граф. — А то мне придется подумать, что я очень плохой муж. Нет, вас определенно нужно соблазнить на что-нибудь легкомысленное.

Мэг отогнала печальные мысли.

— А вот с этим, милорд, у вас ничего не выйдет, — откликнулась она. — Я была уныло благоразумна со дня своего рождения. Все всегда вовремя и как положено.

Он сделал неопределенный жест, как бы отмахиваясь от ее слов.

— Мы должны купить вам бесчисленное количество вещей, и я настаиваю, чтобы некоторые из них были легкомысленными. Фривольные шляпки, которые предназначены лишь для того, чтобы сводить с ума мужчин. Шелковые чулки, настолько тонкие, что их можно надеть только один раз. Кружевные носовые платки, в которые никому не придет в голову сморкаться.

Мэг надеялась лишь на то, что его порхающие, словно бабочки, мысли вскоре перескочат на что-нибудь другое.

— А в каких экстравагантных безрассудствах вы, милорд, находите удовольствие?

— Женщины существуют для того, чтобы у мужчин был повод тратить деньги. Впрочем… — и он, распахнув зеленый камзол, показал ей жилет, сказочно расшитый блестящими змейками, — себе мы тоже время от времени кое-что позволяем.

Не задумываясь, Мэг протянула руку и потрогала змейку — вышивка была такой восхитительной! — но тут же отдернула ее, словно обжегшись.

— Однако порой, — добавил он тихо, — безрассудства стоят каждого заплаченного за них пенни.

Мэг отвернулась. До сих пор ей более или менее удавалось избегать мыслей о нем — то есть о его теле, — но в этот момент она в каком-то лихорадочном возбуждении вдруг осознала, что под элегантными одеждами и легкими, обворожительными манерами таится жесткое, мощное и небезопасное мужское тело.

И это жесткое мужское тело она согласилась принять сегодня ночью! Но помимо всего прочего, сегодня или завтра рано утром ей предстояло проникнуть в свой старый дом и украсть Шилу.

О Господи!

— Милорд… — начала она, оборачиваясь к нему и даже пытаясь изобразить улыбку.

— Саксонхерст. Мной будет гораздо легче управлять, если вы станете называть меня Саксонхерстом.

Мэг глубоко вздохнула:

— Саксонхерст. Вероятно, у вас создалось обо мне определенное впечатление. Раньше. Когда мы возвращались из церкви…

— Да?

Черт бы его побрал, ведь он же прекрасно понимает, что она пытается сказать, но у него и в мыслях нет помочь ей! Где-то в глубине души Мэг даже почувствовала облегчение, поскольку это свидетельствовало о некотором его интересе к ее физической привлекательности. Если бы это было не так, он под любым предлогом уклонился бы от предстоящей встречи, разве нет?

  44