Особенно,... 
63 
— Вы, должно быть, догадались, что ваш брат снова отправился к своему наставнику. Я пытался уговорить его отдохнуть, но безуспешно. Он очень серьезно относится к занятиям, не правда ли?
— Боюсь, что так.
— Вам нет нужды извиняться. Уверен, что миру нужны люди, которые считают переводы Горация делом первостепенной важности.
Они были одни, и он смотрел на нее своим особенным взглядом. Отдохнувшая и набравшаяся сил для продолжения борьбы Мэг попятилась.
— Мне нужно подняться и взять пальто…
— Вовсе нет. — Он дернул шнур звонка, и тут же пришел, а точнее, приковылял, лакей.
— Милорд?
— Графиня собирается на прогулку.
— Слушаюсь, милорд. — Лакей вышел.
— Я сама могу это сделать,
— Помилосердствуйте! Надо же их чем-нибудь занимать.
— Но этому человеку трудно подниматься по лестнице.
— Кларенсу? А как же он будет работать, если не сможет ходить по лестницам? Да он вовсе и не желает уйти на покой.
Мэг подумала, что это скорее всего правда.
— Нога у него почти не болит. Просто хромота придает ему странноватый вид. Итак, — продолжил граф, — как вы чувствуете себя сегодня?
Ах, эти ее фиктивные месячные! Мэг почувствовала, что краснеет от стыда.
— Очень хорошо, благодарю вас.
— Вам не будет трудно немного поездить по Лондону?
Как деликатно он выражается!
— Вовсе нет.
— Отлично. Надеюсь, вы также будете в состоянии заехать к модистке, чтобы она сняла с вас мерку, а вы изложили ей свои пожелания. Чем скорее это будет сделано, тем лучше.
Он стыдится ее вида. Ну конечно, стыдится.
— Не возражаю, милорд. — Граф прицокнул языком, и Мэг поспешно поправилась:
— Саксонхерст.
— Сакс.
Она испуганно уставилась на него:
— Нет, еще рано.
К ее удивлению, он усмехнулся:
— Умница. Последнее, чего я хочу, — это послушания из страха. Посылайте меня к черту, когда вам заблагорассудится.
Если вместо «когда вам заблагорассудится» ей послышалось «без лживых отговорок», то причиной тому была лишь ее больная совесть.
Мэг ожидала, что граф начнет задавать вопросы о ключах и о том, что она на самом деле делала вчера в саду, но он вел ни к чему не обязывающую беседу о погоде, о дипломатической миссии в Россию, о которой писали утренние газеты. Спросил, какую газету она предпочитает, чтобы немедленно ее выписать.
— Да, и журналы, наверное. «Ла бель ассамблэ» Аккермана.
Мэг в который уж раз пришлось сдержать инстинктивный протест. Эти журналы, в конце концов, не будут пустым транжирством. Чтобы соответствовать званию графини и вести светскую жизнь, ей, несомненно, понадобится где-то черпать советы. И Лора будет в восторге от этих журналов.
При виде готовых к приключениям брата и сестер, сбегающих по лестнице с сияющими счастьем глазами, Мэг снова охватила радость. У нее самой, так же как у них, готова была закружиться голова. И всем этим они обязаны Саксонхерсту!
Когда новоиспеченный кузен, поддразнивая, отпустил в адрес Лоры какое-то лестное замечание, та невинно зарделась, улыбнулась, и на щеках у нее обозначились ямочки. Мэг от всего сердца мысленно вознесла благодарственную молитву, которая, кощунственно относилась к Шиле и графу, в той же мере, что и к Богу.
Чего бы это ей ни стоило, она решила стать графиней, достойной его, и сделать его счастливым. Любой ценой!
* * *
Сначала они направились в Тауэр, где мистер Чанселлор организовал им частную экскурсию в сопровождении бифитера — гвардейца охраны. Этот человек знал массу кровавых историй, предназначенных специально для десятилетних ребятишек. Мэг, однако, тоже слушала их не без интереса, хотя ее печалили трагедии, которые здесь когда-то разыгрывались. Сентиментальные узники нацарапали на каменных стенах и стеклах свои послания потомству. Некоторых из них увели отсюда прямо на плаху. Благодаря своему высокому положению они были избавлены от любопытства воющей толпы, но вряд ли в последний час это служило им утешением.
При мысли о том, как днем раньше она сама оказалась весьма близко от виселицы и как ей еще предстоит рисковать, она судорожно всхлипнула. Как ей вернуть Шилу?
Когда по мощеной дороге они вышли за ворота, карета ждала их, чтобы отвезти в кондитерскую. Мэг восхищало то, как вышколена была графская челядь — казалось, слуги гордились тем, что удовлетворяют все его желания без единого слова с его стороны.
63 
