12 
– Я же говорю – то ли парламентер, то ли посол, – сказал Мазур без улыбки. – Речь вовсе не обязательно должна идти о войне…
– Интересно. Это какая же должна быть персона, ежели она в качестве парламентера адмирала использует?
– Адмирал – еще не господь бог, – сказал Мазур. – Над любым адмиралом начальство есть…
– Понятно. И что ж от меня начальство хочет?
– Дипломатия лишняя ни к чему? – усмехнулся Мазур.
– Да ну ее к лешему…
– Тем лучше, – сказал Мазур. – Ежели брать быка за рога… Мне нужно незамедлительно допросить Лару. Надеюсь, она не под свежим асфальтом обитает где-нибудь на окраине?
– Да нет, какой там асфальт, – щерясь, сказал Гвоздь. – Слишком просто было бы и слишком для сучки легко. Что я ей обещал, тем и занята в поте лица, украшает своей персоною один тихий бордельчик без вывески. На проспект ее выпускать – это я так, для красного словца. Не стоило ей свободу давать, умна, паршивка, поди угадай, как она свободой на проспекте распорядится…
– Тем лучше, – сказал Мазур. – Тихий бордельчик – в принципе, идеальное место для беседы по душам…
– Зачем? – спросил Гвоздь тихо, не сводя с него холодных глаз.
– А если не объяснять, Фомич? – спросил Мазур с простецкой улыбкой. – К чему вам чужие мрачные секреты, не имеющие, честное слово, никакого отношения к вашей, гм, основной деятельности?
– Пуганая ворона куста боится, – сказал Гвоздь. – Не люблю я вокруг себя ничего непонятного. А ты мне предлагаешь явную непонятку… Перебор, адмирал, извини. Ты уж будь любезен, откровеннее…
– Хорошо, – сказал Мазур, извлекая фотографию. – Не приходилось ли вам, Фомич, лицезреть где-нибудь в натуре вот эту красоточку? Здесь, в Шантарске, я имею в виду?
Гвоздь какое-то время разглядывал снимок с непроницаемым выражением лица. Что на самом деле творилось у него в мозгу, узнал он Гейшу или нет, Мазур не мог определить – Шерлок Холмс из него был никудышный, особенно когда речь шла о Гвозде, получившем нехилую жизненную закалку.
– Черт его знает… – сказал Гвоздь, подвинув снимок к Мазуру. – И врать не хочу, и порадовать нечем. Может, и видел где-нибудь… но уж, безусловно, не знаком. Жизнь не сводила. А она – кто?
– Да так, пустячок, – сказал Мазур. – То ли разведчица, то ли шпионка, дело вкуса, какой именно термин выбрать. Впрочем… Я – человек старой закваски, каюсь. Привык, что наши – всегда разведчики. А ихние – всегда шпионы. Так что, с моей консервативной точки зрения, пожалуй что – шпионка…
– Ух ты! Настоящая?
– В том-то и соль, – кивнул Мазур. – Я серьезно, Фомич. Не буду рассказывать, чем она в нашей губернии, мышка-вострушка, занимается, вам это совершенно ни к чему, право. Но она – здесь. Никаких сомнений. И працует она где-то в той самой системе, которую до недавнего времени изволила возглавлять ваша супруга. Снует по каналу, через который на ту сторону идет «черный антиквариат».
– Ларка знает?
– Вот это мне и хотелось бы установить, – сказал Мазур. – Пока что – гадать не берусь. Может, да, а может, и нет. Скорее всего, нет. Так частенько случается, это не романисты выдумали, – когда разведка примазывается к нелегальным каналам, идущим через границу. И, как правило, мало кто из господ контрабандистов знает подлинное лицо иных своих сообщничков.
– Хочешь откровенно, Степаныч? – спросил Гвоздь. – Меня эти ваши шпионские дела нисколько не занимают и не прельщают. – Он мимолетно усмехнулся. – Я, знаешь ли, твой ровесничек, а потому – тоже старой закваски. Когда все шпионские дела проходили по такой статье, от которой следовало бежать, как черт от ладана… Ну, с тех пор много воды утекло, кодекс помягчел, по крайней мере, в шпионской его части, но все равно… Не хочется мне лезть во все это. Я – справный мужик, понимаешь? У меня изба, хозяйство, скотина в хлеву мычит, хлеба колосятся и все такое… Не хочу я лезть в чужие игры…
– Иными словами, не болтать мне с Ларой по душам?
– Степаныч… – досадливо поморщился Гвоздь. – Оно мне надо? Это ж означает, что с вами, как ни крути, придется в какие-то отношения вступать – именно так это и называется, уж ты не лукавь… Один бог ведает, что вы там из Ларки выдоите и с кем потом информашками поделитесь…
– А моего слова мало? – поднял бровь Мазур.
– Степаныч! – проникновенно сказал Гвоздь, картинно приложив руки к груди. – Тебя я уже изучил от и до. Будь это чисто твоя игра, я бы твоему слову верил, без колебаний, сам бы тебя к этой стерве отнес и свечку бы подержал, возникни такая надобность. Но ты ж не от себя самого пришел. За тобой – орда начальничков, масса совершенно неизвестного мне народа… Можешь ты мне дать гарантию, что это куда-то на сторону не унырнет?
12 
