Последние отзывы

  103  

«Почему я до сих пор жива?» — подумала Тоня, затравленно оглядываясь.

Она подергала толстые прутья, а секунду спустя беззвучно рассмеялась. Неужели и в самом деле думала, что сможет оторвать? Тюремная телега рассчитана на самых отчаянных и сильных людей. Что уж говорить о худенькой слабой девушке?

Тоня начертила линию поперек решетчатой стены, поместила ее в круг и перечеркнула. Металл зашипел, от прутьев повалил пар, запахло чем-то неприятным. Потом шипение стало тише, пока не исчезло вовсе. Металл остался нетронутым, как будто на него вообще не накладывали заклинание. Только резкий запах все еще напоминал о неудачной попытке расплавить железо. Очевидно, клетку специально заколдовали для таких случаев.

— Черт! — хотела выругаться Тоня, но вместо слов из горла вырвался беспомощный хрип.

Итак, ее лишили самого действенного оружия — голоса. Теперь о заклинаниях Мариланы можно только мечтать. На помощь тоже не позовешь. Остается надеяться только на себя и на удачное стечение обстоятельств.

«Куда меня везут?» — подумала Тоня, пытаясь приподнять краешек ткани.

Окоченевшие пальцы с трудом подчинялись хозяйке. Девушка потянула материю вверх, легла на пол клетки и стала глядеть в маленькую щель.

Телега скользила быстро, на удивление легко прокладывая колею в глубоком снегу. Эшендор давно остался позади, и сейчас Антонию везли по широкому, ровному, как доска, полю. На горизонте можно было различить узкую полоску леса.

Дикие места Норткара мало отличались от Кейлора. В какой-то мере восточная страна была даже красивее: больше лесов и рек, никаких болот.

«Это богатство да в хорошие бы руки», — с сожалением подумала Тоня. В том, что Монкарт не заботится о природе, она не сомневалась. Вспомнить хотя бы разрушения, причиненные Великой Бурей.

Приглядевшись повнимательней, Тоня обнаружила, что клетка закреплена на больших санях, потому и движется так быстро. Если и дальше ехать в таком же темпе, дней через пять-шесть будут в центре страны.

«А все-таки, куда меня везут? В крепость Монкарта?»— напряженно думала девушка.

Мысль об этом бросала в дрожь. Но тем не менее страстно хотелось попасть туда. Если ей удастся проникнуть, а потом выбраться из резиденции Бессмертного Тирана, она принесет в Кейлор бесценные сведения…

«Норткар — гиблое место. Оттуда никто не возвращается. Никто и никогда», — сказала однажды Эскора.

«Я вернусь! — мысленно ответила ей Тоня, продолжая следить за дорогой, — Я вернусь!»

* * *

Телега остановилась только в полдень недалеко от какого-то опустевшего села. Посреди чистого, сияющего белизной снега торчали низенькие покосившиеся домики. Некоторые совсем развалились от беспощадного времени, другие едва держались. Казалось, подуй сильнее ветер, и они рассыплются в прах.

От созерцания этой унылой картины Тоню оторвал звук открывающейся двери. Девушка испуганно отпрянула от щели и попятилась к дальней стене клетки.

Вошел очень высокий, худой, как хлыст, ларомонт. Осторожно, мелкими шажками, с опаской косясь на юную волшебницу, он приблизился к ней, поставил кувшин и миску с сухарями и мясом, а через секунду поспешно выскочил. Страх заставил его забыть о гордости. Если, конечно, у ларомонтов есть гордость.

— Ты боишься ее?! — гневно зашипел снаружи мартер. — Трус! Я спущу с тебя поганую шкуру, когда приедем в крепость!

«Они везут меня в крепость, — подумала Тоня, схватившись за голову. — Господи, если бы я могла как-нибудь связаться с Борисом!»

За клеткой послышалась возня. Потом снова началась несильная тряска. Сжавшись в комок, девушка снова приподняла ткань и стала смотреть на дорогу. К еде она и не думала притрагиваться. От мяса тянуло тухлятиной, а сухари оказались слишком солеными. Только вода внушала доверие, и ее Тоня рискнула попробовать. И решила до последнего терпеть голод. Не хватало еще подхватить в плену тиф или какую-нибудь другую заразу.

Вечером пересекли Костею — самую широкую реку Норткара, которая не замерзала даже в лютые холода. На реке стоял захудалый городишко, название которого Тоня не знала. То, что удалось разглядеть в щель, глубоко порадую ее.

По темным улицам, не освещенным ни единым фонарем, бродили сгорбленные фигуры. Изредка, дрожа от страха, люди приближались к разведчикам с протянутой рукой. Те гнали их прочь, иногда жестоко избивали.

Не давали поблажки даже детям. Один мальчик, очевидно желая разжалобить мартера, откинул капюшон и попросил немного денег на целебную мазь. Лицо, обезображенное жуткими язвами, побелело от страха, но, несмотря на это, ребенок не убегал.

  103