Последние отзывы

  44  

Пьер тоскливо вздохнул: они стояли в аккурат возле смердящей оленьей туши, и не было возможности перетащить тяжеленного ящера куда-нибудь подальше, пока он был в целости.

– Давай-давай, хаоле, – усмехнулся Джонни. – Доставай ножик и – за работу… ч-черт!

Он шарахнулся с похвальной быстротой – хотя ему самому, как тут же выяснилось, ничего не грозило. Остальным, присевшим от неожиданности, – тоже. Только батак, испустив дикий вопль, взлетел в воздух, словно сбитая кегля – и далее, корчась в высокой траве, орал не переставая так, что хотелось зажать уши.

Драконий хвост взметнулся еще раз, но уже гораздо более вяло, взмах получился слабеньким, лишь примявшим траву. Лапы задергались и засучили. Батак истошно орал.

– Говорил же идиоту… – Оскалясь, Джонни, осторожно обойдя хвост ящера, полез в траву, заворочался там. – Не ори ты так, тварь, кому говорю! (Вовсе уж нечеловеческий вопль.) Лежи спокойно, дай посмотреть, макака хренова!

Видна была лишь его спина в грязной и пропотевшей рубахе. Батак дико вопил, заслоненный от них высокой жесткой травой, она в том месте шуршала и качалась, словно под порывами ветра, – это бедняга, надо полагать, катался в шоке по земле.

Негромко треснул выстрел из кольта, и все стихло, успокоилась трава, оборвался вопль. Почти сразу же гаваец выпрямился, пошел к ним, кривясь, застегивая потертую кобуру. Остановившись в двух шагах, ни на кого не глядя, он сказал ровным голосом:

– Обе ноги переломало. Открытые переломы, кровища… Куда его было девать? Все равно сдох бы еще на шхуне. Предупреждал же… Что таращитесь? Работенка у нас такая, люди взрослые… Долю поделим на всех. Или у тебя, наследный принц, гуманность играет и в дележе участвовать не будешь?

– Отчего же, – спокойно ответил Мазур. – Я, как все, и не ищи ты во мне особенного гуманизма…

Он и в самом деле не был так уж потрясен. Печальная участь, конечно, но этот парень хорошо знал, на что шел. Рассуждая с профессиональным цинизмом, гаваец, хотя он и гад ползучий, был в чем-то прав. Открытые переломы, кровотечение… Батак все равно был не жилец, даже если бы они дружно сошли с ума и повезли его прямиком в ближайшие цивилизованные места, где найдутся хирурги и лекарства.

Он заставил себя остаться над происшедшим. Потому что был здесь чужим, и эти маленькие трагедии, эти жизненные сложности его совершенно не касались, перед ним стояла другая задача – во что бы то ни стало вырваться отсюда к своим. В конце-то концов, покойный батак по кличке Чарли был обыкновенным мелконьким «джентльменом удачи», а не угнетаемым трудящимся, эксплуатируемым иностранными колонизаторами или местными компрадорами… Плоховато вписывался покойный в идеологические схемы, которыми Мазуру предписывали руководствоваться партия и правительство, идущие ленинским курсом… Ну и слава богу. Мало мы навидались?

– Ну что? – спросил приободренный гаваец, видя, что открытого протеста подчиненных не последовало, а парочкой хмурых взглядов можно пренебречь. – Без прочувствованной панихиды обойдемся, и уж тем более без торжественных похорон? За работу, дармоеды! Время…

– Нивин майяль! – азартно и ожесточенно рявкнули поблизости.

Встрепенувшись, они обернулись в ту сторону. И слаженно подняли руки – даже команду на совершенно неизвестном языке нетрудно понять, когда она подкреплена нацеленной тебе в лоб солидной десятизарядной винтовочкой…

Метрах в пятнадцати от них, прочно расставив ноги, стоял высокий крепкий яванец в оливковых шортах и такой же рубашке – определенно форма, под широкий малиновый погон на левом плече подсунут скатанный в трубку берет с какой-то разлапистой, тускло-желтой кокардой. «Влипли, – тоскливо подумал Мазур. – Или полицай, или здешний егерь. Что же наш, скотина, давным-давно Пенгавой с Манахом прикормленный здешний надсмотрщик, не предупредил вовремя? Ну, может, и сам не знал. Может, ему внезапную ревизию устроили – во всем мире любят такие штуки выкидывать совершенно даже внезапно, и браконьеров отлавливая, и бдительность стражей на местах проверяя… Хреново-то как. Допросы. Полиция. Кто такой и откуда, как попал в эти места? Что, идти на здешнюю зону Джоном-родства-не-помнящим, беспаспортным европейским бродягой? Загонят в такие места, откуда ни один супермен не выберется, малость наслышаны, как же… Вот если он один… Господи, лишь бы другие приотстали, если они только имеются поблизости… а если он один?»

  44