83 
Я подробно объяснил. Корбан-Гирей тоже поцокал языком от восхищения. Ахмат обиженно засопел носом и отошел к жаровне.
- Придумают же люди! Вот что значит – Европа! Ну, мы уж по-простому, по старинке, - сказал хан и тут же без паузы добавил, - взять!
Гвардейцы бросились на меня, как голодные акулы на добычу. Я отбивался, применяя всё свое мастерство. Но силы были неравны. Меня скрутили и распяли на дыбе. Слегка приподнявшись, я с удовлетворением оглядел место схватки. Двоим воинам я сломал носы, одному – ногу в колене, ещё двоим вывихнул руки. А уж синяки и ссадины все схлопотали в немереных количествах.
- Что, суки, получили? – торжествующе сказал я. Но в следующей момент всё торжество от проведенной драки вылетело у меня из головы. Лохматый Ахмат прижал к моему бедру раскаленную железку. Это только герои боевиков мужественно скрипят зубами при пытках. Я так заорал от боли, что привыкшие ко всему татары шарахнулись в разные стороны.
- Проняло? – участливо спросил Корбан-Гирей, когда я немного отдышавшись, стал поливать всех шестиэтажным матом. – Ахмат, повтори!
Палач снова прижал к моему телу раскаленный дрын. На этот раз он подержал железку на несколько секунд подольше. Потом ещё и ещё. К тому же этот гад старался надавить посильнее, прожигая кожу и мышцы чуть ли не до костей. На второй минуте я сорвал связки и теперь только хрипел.
- Достаточно, Ахмат! Мне кажется, Винтер всё понял! – мягко сказал хан. Палач отошел к жаровне. Корбан-Гирей вкрадчиво продолжил, – А, Винтер? Теперь тебе ясно, что церемониться с тобой мы не будем? А ведь это только начало, продолжение может оказаться более занимательным!
- Падла! – прошептал я. Всё тело горело, словно опущенное в крутой кипяток. Перед глазами плавали кровавые круги. – Ну, попадись ты мне!
- Упорствуешь, Винтер? – Голос хана журчал, словно далекий ручей. – А ведь ты можешь облегчить свою участь, если ответишь на несколько моих вопросов! Обещаю тебе легкую смерть от моей руки!
- Вот это ружье нашли притороченным к седлу твоего коня! – хан поднес к моему лицу АК-104. – Это из него ты положил сотню моих гвардейцев! Скажи мне, как оно работает!
- Хрена тебе лысого, татарская морда! – выдохнул я. Хан изменился в лице.
Неожиданно в дальнем углу пыточной развернулось «окно». Возникшая в проеме фигура вскинула автомат. Прошелестела короткая очередь. Окружающие меня татары словно взорвались изнутри. Хану миниграната оторвала ногу. Человек, облаченный в матово-черный «Юшман», неторопливо подошел к дыбе и несколькими взмахами десантного ножа освободил меня.
- Чего так долго? – буркнул я вместо «спасибо» и, кряхтя от боли, восстал с «ложа смерти». Подняв с пола свой автомат, я неловко пнул босой ногой корчащегося Корбан-Гирея и спросил спасителя: - А эту сволочь ты мне решил оставить? Отличный подарок!
Человек в бронекомбезе кивнул, откидывая забрало шлема. Я в полном обалдении уставился на его лицо. Очень знакомая физиономия. Именно её я каждый день, причесываясь, видел в зеркале.
- Мне показалось, что тебе будет приятно самому прикончить этого гада, - улыбаясь, сказал мой двойник.
- Это у меня глюки от переутомления пошли что ли? – задумчиво сказал я и протянул руку к подбородку собеседника, чтобы проверить на ощупь данные, полученные от зрения. Двойник немедленно цапнул меня зубами за палец, я ойкнул, а он расхохотался.
- Рот закрой, кишки простудишь! – посоветовал спаситель, доставая из набедренного кармана плоскую фляжку. – Накось, прими противошокового, а то в натуре с катушек съедешь!
Я машинально сделал несколько глотков. Во фляжке был мой любимый армянский коньяк. Я приложился ещё раз, залпом выдув половину содержимого. Напиток мягко ударил в голову, собирая разбежавшиеся мысли.
- Ты кто такой? – наконец задал я наиболее бессмысленный в данной ситуации вопрос.
- Кончай тупить, Серега! Я был о тебе лучшего мнения! – усмехнулся двойник, отбирая у меня фляжку. – Естественно, что я это ты, только постарше! Давай, мочи уже этого ублюдка, да пойдем отсюда, разговор есть!
Я обернулся к Корбан-Гирею. Лицо хана было белым как мел. Похоже, что у него болевой шок. Ну, ничего, сейчас мы освежим его впечатления. Я сходил к жаровне и, достав раскаленный прут, вогнал его в живот своему мучителю.
- Счастливый путь в загробную обитель! - напутствовал я на прощание Корбан-Гирея, шагая в «окно». И добавил совсем тихо, - под солнцем остается победитель…
83 
